— Нет, в машине лёжа другим занимаются, — Бурцев широко улыбнулся, блеснув белыми зубами.
— А вы гляжу хулиган, — Люба щёлкнула Бурцева пальчиком по носу и села в машину.
Они подъехали к универмагу. Бурцев искоса поглядывал на её загорелые колени. Люба заметила это и улыбнулась. Потом он ждал её целых полчаса. Наконец она вернулась с какими — то коробками. Пропетляв по городским улицам, машина выскочила на шоссе. Ехали молча. Не умеющий развлекать женщин, Бурцев никак не мог найти ключ к началу разговора.
— Скоро и каникулам конец, — собравшись, изрёк он первую фразу.
— Ой, так жалко, лето быстро кончается, а на следующий год уже каникул не будет, прощай милая студенческая пора.
— Вы же будущий педагог, а учителя только летом отдыхают. Я сколько прослужил, а летом в отпуске был всего четыре раза, а так — зима, осень.
— А почему вы думаете, что я пойду учителем работать? Иняз — могу и переводчиком. Ей так хотелось продемонстрировать ему познание иностранного языка.
Она не выдержала и процитировала что-то на английском языке. О, лучше бы она этого не делала. Иногда лучше промолчать, чем сказать невпопад, вызвав у собеседника отвращение. Ею содеянная глупость так резанула по душе Бурцева, что он потерял всякое желание обладать ею. Вмиг исчезло трепетание души, и он заметил, что те коленки, на которые он смотрел минуту назад с вожделением, сейчас ему стали безразличными.
— Я не знаю английского языка, — сквозь зубы процедил он.
Далее ехали молча. Машина остановилась возле дома. Люба положила свою маленькую ручку на широкую кисть Василия.
— Пойдёмте к нам пить кофе.
— Люба, в другой раз, дел много.
— Нет, нет, другого раза не будет, я знаю. У меня скоро каникулы закончатся, я уеду. Какие могут быть дела в субботу? Пойдёмте, иначе я обижусь, — не выпуская его руки, настаивала Люба, — и мама будет очень рада, она вас так уважает.
— Ну, хорошо, только не надолго, — согласился он.
Когда они вошли в квартиру комдива, у Елизаветы Павловны от неожиданности перехватило дух. Сейчас у неё было чувство, как у азартного рыбака, которому подфартило подсечь на крючок огромного судака. Она не находила себе места.
— Успокойся, чего ты мама бегаешь! — повышенным голосом сказала Люба. — Приготовь нам кофе.
Этот командный тон окончательно добил в Бурцеве некогда возникшее не из чего, так на пустом месте, увлечение Любой. Теперь он окончательно понял, что они с Любой совершенно разные люди, и случись что-нибудь серьёзное, ему захочется убежать от неё в первую же брачную ночь.
