Юра подумал, подумал.
— А что? Возьму и приду.
В этот раз мы к самой Юриной парадной подошли. Не так уж от моего дома далеко. Я ещё раз попробовать решил: ну откуда он про меня знает? Смеяться стал:
— Но это же элементарно, Ватсон!
И выскакивает тут из парадной Базылева.
— Ах, какая, — говорит, — встреча!
К Юре повернулась:
— Здравствуй, Юра.
И поскакала.
Ну Ленка, ну коза! Ясно теперь, кто про меня сведения доставляет. Сам ведь эту газету в школу таскал, показывал всем. Смотрите, мол, какой у меня отец выдающийся! А Ленка-то даже почитать просила.
— Она? — спрашиваю. А Юра опять смеется:
— Вычислил ты меня, старик.
Потом руку, как прошлый раз, подает.
— До встречи, Витя, теперь в городе буду.
И в парадную вошел.
Видел бы Ваньчик, как Юра со мной попрощался, так бы он тут и сел.
У Ваньчика медная трубка оказалась — первый сорт. Он ее в школу притащил.
— Все, сегодня гнуть будем. Паяльной лампой нагреем — и гнуть.
Я говорю:
— У тебя как дома-то, лампу раскочегарить можно?
— Да ты чего? Мы же на балконе, никто и не скажет ничего.
После школы домой сбегал, поел и — к Ваньчику. Лампа ревет, Ваньчик кричит, с соседнего балкона советуют что-то. Не заметил, как Ваньчиков отец пришел. Он на нас смотрел, смотрел.
— Кто же так змеевики делает, артисты?
Тут мы его и увидели.
— В трубку песок насыпать надо, а то она у вас как миленькая сплющится.
Так и простоял с нами, пока получаться не стало. Ваньчик говорит:
— Видал? Ты не думай, что он просто автобус водит. Он что хочешь для машины сделать может. Он однажды из двух плохих радиаторов один нормальный спаял. Сам видел.
Я бы у Ваньчика остался чаю попить, только мне на завтра ещё геометрия оставалась. Я и пошел домой.
В прихожей говорю:
— Привет!
Папа из комнаты выскочил.
— Фу ты, — говорит, — напугал. Орешь как на пожаре.
А у меня в голове паяльная лампа гудит, я и не слышу.
Захожу в комнату — рядом с папой Юра сидит, а на столе какие-то блестящие книжки рассыпаны, штук десять, наверное. Юра на меня посмотрел, как будто виделись только что.
— Дмитрий Алексеевич, вы вот это ещё не смотрели.
Вытягивает одну блестящую книжку и папе дает.
Ну и ладно, думаю. Пошел геометрию делать. Только писать кончил — Юра входит. Прямо я от этой лампы оглох — шагов не слышал.
— Ну, что сердитый?
Сзади ко мне подошел и легонько в спину толкает.
— Мы с Дмитрием Алексеевичем просто перепугались, когда ты заорал.
— Да ну, — говорю, — эти лампы паяльные… А ты как? Это у тебя что за книжки были?
