— Я тебя сейчас в жабу!
— Только не в жабу, — взмолился я. — Лучше в лягушку, если можно, но только не в жабу! Я жаб боюсь, от них бородавки… Ваша милость, я хотел спросить, вы сколько раз видели чародея в зеркале?
Она ответила со злостью:
— Раз двадцать, не меньше. А то и тридцать!
— И как он был одет?
Она задумалась на миг, пожала плечами.
— Обыкновенно. Как и сейчас. Серый плащ, багрового цвета шляпа, коричневые сапоги…
— Всегда? — спросил я.
— Всегда, — ответила она, все еще недоумевая. — Ну и что?
Я воскликнул ликующе:
— Ваша милость, он ленится одежду переменить, а вы про морду лица речете!.. Это вы в день пять раз платья меняете, у меня в глазах рябит, у вас туфли на глазах в сапоги перетекают… а это, видать, непростое заклятие, вон вы как тщательно кольца и серьги подбираете, чтобы все соответствовало… Что ж вы свои привычки-то на мужчин переносите? Да мужчина, если он раз в неделю рубашку сменит, уже вроде и не мужчина, а если волосы начнет расчесывать да прыщи высматривать, то у него что-то с ориентацией неладное… да не в пространстве, не в пространстве.
На ее кукольном лице медленно проступило озадаченное выражение, затем без всякого перехода губы изогнулись, лицо стало злобным, как у химеры на соборе Парижской Богоматери.
— Я знаю, — прошипела она, — чувствую, он многое мог бы сделать… для меня! Но эта сволочь обращает на меня не больше внимания, чем…
Она запнулась, подбирая слово, чтоб не слишком оскорбительное, но и показывающее, какая сволочь этот маг в зеркале. Я сказал осторожно:
— Чем вы на своих кошечек?..
— Я их хотя бы кормлю, — возразила она яростно. — И разговариваю!
— Тогда, — сказал я торопливо, — как на дивную и прекрасную картину? Он любуется вами, но разве с картиной разговаривают? Не больше, чем с аквариумными рыбками…
Она спросила настороженно:
— Что за рыбки?
Я сказал виновато:
— Да у господ дома такой небольшой бассейн… а в нем рыбки невиданные, красивые, никогда не думал, что такая красота на свете есть! Все ими любуются, когда видят.
Она отмахнулась, а я сказал себе, что еще раз так проболтаюсь, и вся моя паладинность не спасет меня от пыточного подвала. Без меча, молота и лука я полный нуль, а еще Пес с Зайчиком ждут меня в лесу, даже на свист не прорвутся в подвал, только сгинут. И всему виной будет мой дурной язык.
— Может быть, — предположил я поспешно, — сделать перед зеркалом на глазах мага что-нибудь совсем уж необычное? Даже непристойное?
