В бессильной ярости хан заскрипел зубами и изо всей силы ударил коня ногайкой между ушами. Тяжелый конец ногайки, в который была вплетена свинцовая пластина, выбил коню правый глаз, и от боли тот шарахнулся вправо, становясь поперек движению основной массы всадников. В темноте на него грудью налетел другой конь, и выбитый из седла страшной силы ударом, Саип-Гирей грохнулся оземь… И только чудом он не попал под копыта несущихся во весь опор лошадей.
Около места сшибки остановилось несколько всадников, которые в скачке присматривали за ханом, и обнаружили его в бессознательном состоянии. Усадив его на другую лошадь (раненная им ускакала в степь), наяны крепко привязали его тело ремнями и понеслись дальше, поскольку времени оказывать хану какую-то помощь не было – казаки буквально висели на хвосте, безжалостно выбивая отстающих.
Загнав лошадей, татары остановились только с рассветом, выйдя к небольшой речушке, которая служила, как бы границей астраханских земель, и только здесь лекари наконец-то осмотрели хана.
У Саип-Гирея оказалась сломанной ключица и правая нога в лодыжке. Во время бешеной ночной скачки, он несколько раз приходил в себя и снова терял сознание от невыносимой боли, и теперь лежал на расстеленной кошме, что-то бормоча в горячечном бреду. Два лекаря возились с ним, не отходя ни на шаг.
Темники и сотники собрались в круг, чтоб обсудить ситуацию, в которую попало войско, и принять решение, как быть дальше. Двух мнений не возникло – решено было идти в Крым. Никто и не заикнулся о том, чтобы вернуться и попытаться отбить у казаков обоз с добычей и брошенным в стане снаряжением и оружием. И главным аргументом стало сохранение здоровья и жизни хана.
Простояв сутки у безымянной речки, отдохнув и приведя в порядок сохраненное оружие и конское снаряжение, татары, потерявшие в последние дни половину войска, ушли в Крым.
Высланные вперед послы договорились с калмыками, и те беспрепятственно пропустили войско Саип-Гирея через Черные земли…
Заруба сидел с Тунгатаром в тени большого дуба, раскинувшего свою крону на несколько саженей. Оба молчали, переживая в душе события минувшей ночи и наступившего дня.
Они только что проводили в последний путь казаков и ногайцев, погибших за эти дни в стычках с татарами.
Их тела снесли к роднику, где обмыли ключевой водой, и обрядили в лучшие одежды. И только тело Сидора Байдужего, изрубленного татарами в куски, пришлось хоронить завернутым в дорогой ковер из ханского шатра.
