Янычар положил свою породистую голову на плечо Гнату и некоторое время стоял так, как будто что-то обдумывая, а затем присел на передние ноги, помогая вымотанному схваткой с волком, израненному хозяину, сесть в седло.
Заруба, ободренный взаимопониманием с конем, приторочил к седлу волчью шкуру, бросил через голое плечо ремешок сабли, убрал в колчан лук, так и не пригодившийся в схватке, и присыпал раны зельем деда Мазура.
Закончив с ранами, набросил Гнат на плечи легкий овчинный кожушок, который всегда возил с собой в седельной сумке, чтоб не застудить разгоряченное недавней смертельной схваткой тело. И разобрав поводья, сел на коня.
Конь поднялся с колен и, скосив на хозяина умный глаз, с места взял легким наметом, постепенно ускоряя свой бег.
Янычар не пошел к казачьей засаде, оставшейся в степи перед балкой и с нетерпением ожидающей возвращения Зарубы. Он по-своему решил, что хозяину не нужно пока встречаться с собратьями, и стрелой помчался в степь, взбивая копытами слежавшуюся за зиму легкую степную пыль.
Прильнув к гриве Янычара, Гнат с удовольствием подставил лицо горячему степному ветру и, привстав в стременах, дал волю коню. Янычар мчался так, как не скакал никогда в жизни. Своим конским умом, умом зверя, потому что боевой конь - тоже зверь, он понимал, что хозяину нужно дать время придти в себя и обрести спокойствие. Что его хозяин – человек огромной силы воли, но и ему сейчас не просто, потому что он на грани, на зыбкой грани, перейдя которую он перестанет быть человеком и превратится в зверя. Поэтому Янычар, чувствуя, как Гнат постепенно обретает душевный покой, дал по степи здоровенный круг, прежде чем вынес хозяина к казакам…
Казаки из засадной группы успели выкурить не по одной люльке табаку, пока дождались возвращения Гната. И лишь завидев издалека притороченную к луке седла огромную волчью шкуру, радостно «заржали», бросая в воздух шапки.
- Ну Гнат, ну хват! – заорал дед Мазур, который пошел с казаками в засаду на случай непредвиденных травм и ранений, - Это ж надо быть Зарубой, чтоб сломать волчаре зубы! Чтобы хвост его привезть, в атамана кресло сесть!
Казаки захохотали, окружая Гната плотным кольцом и от избытка чувств сердечно хлопая его по плечам. От этих дружеских хлопков раны на плечах, нанесенные волком, открылись, и по рукам казака потекли ручейки крови.
