* * *
Через два дня Николка получил на складе у Иннокентия Степановича кукуль из оленьих шкур, две пары торбасов — с длинными и короткими голяшками, меховые чулки — чижи — и большие, из оленьего меха, рукавицы. Расписавшись за все это добро в ведомости, он тут же в холодном складе скинул валенки, надел мягкие теплые чулки, затем с трудом напялил рассохшиеся унты. Осталось подвязать кожаные ремешки на лодыжках.
Иннокентий Степанович, улыбаясь, покачал головой:
— Вот уж, паря, какой ты нетерпеливый. В торбаса надо сначала специальной травы морской настелить. У меня есть такая трава дома, я принесу тебе вечером.
В унтах было необыкновенно легко и тепло. Николка, подхватив кукуль и вторую пару торбасов, торопливо пошел к выходу.
Он получил в бухгалтерии денежный аванс и с помощью своего будущего бригадира Шумкова Василия закупил в магазине продуктов из расчета на пять месяцев: мешок муки, пятьдесят пачек чаю, тридцать килограммов вермишели, двадцать килограммов сахару, столько же рису, десять килограммов сливочного масла, три пачки соды, пачку лаврового листа и две пачки соли — вот и все. Когда же Николка предложил Шумкову взять несколько банок компота, конфитюра и сухого молока, тот весело рассмеялся, обнажив крупные белые зубы.
— От сухого молока живот заболит, а в тундре часто штаны снимать — холодно. И компот не надо — тяжело тащить. Ты уж, брат, к нашей пище привыкай…
Купленные продукты каюры, помогавшие Шумкову и Николке, увязывали на двух нартах.
— Поедешь вот с ним, — указал Шумков на тщедушного старика, закутанного в оленью доху с малахаем из собачьей шкуры.
Старик то и дело кашлял, с каким-то наслаждением харкал во все стороны и тормошил необычайно худых своих собак. Лицо старика — будто сморщенное, дряблое яблоко, жидкие усы и бороденка — точно темная плесень.
Старика звали Гэрбэча. В перерывах между кашлем Гэрбэча словно бы виновато покряхтывал и беспричинно улыбался, показывая два ряда редких гнилых зубов.
Каюр объяснил Николке, чтобы тот принес все свои вещи к нему домой.
— Мой дом там, — кратко сказал он и, ткнув остолом куда-то в воздух, крикнул на собак и упал на нарту.
Собаки сорвались и понесли. Николка без труда проследил, где остановилась нарта. Заметив этот дом, он отправился на квартиру за своим чемоданом.
Когда он пришел к каюру, тот уже допивал чай. Каюр наотрез отказался брать на нарту чемодан.
— Зачем такой большой ящик? — Но, поразмыслив, разрешил: — Ладна, клади. Тундра дрова мало, печка топить будем…
