Если бы у меня был какой-нибудь чемодан с собою или сундук, я бы его мог оставить капитану в заклад и пройтись по Кронштадту, оглянуться, поискать земляков-легитимистов; может быть, и промыслил бы что-нибудь; но у меня один узелок, а кой-какие безделушки уже заложены у товарищей. "Капитан!-- сказал он, вдруг остановившись вдохновенно,-- вот вам паспорт мой, оставьте его у себя под залог, а меня отпустите к консулу; иначе я не могу достать вам денег". Капитан согласился.
Петитом встретил на берегу двух человек; одного с бородою, в синем кафтане, другого во флотском мундире. С первым он мог объясниться по-немецки, с другим по-французски. Это ему понравилось: Россия не так страшна, подумал он, как я полагал: люди, как люди; и день довольно светлый, почти как у нас; где же вечные сумерки и полугодовая ночь? И лето также не морозное, по крайней мере здесь, в Кронштадте, посмотрим, что дальше будет, например, в Петербурге.
Петитом расспросил, где найти своего консула, но, между тем, ласковое обращение встреченных им туземцев и убедительные представления тощего желудка побудили Петитома испытать на первых порах хваленое гостеприимство наше и удовлетворить этим самой настоятельной потребности; потом уже, подумал он, я займусь своим делом. Он, без обиняков, со свойственною этому поколению ловкостью и уменьем, рассказал молодому моряку, жителю знаменитых в то время палов, что бежал от преследования старой линии Бурбонов, бежал с такою поспешностью, что не успел даже захватить с собою кошелька и бумажника.
– - Но,-- продолжал ловкий рассказчик, закинув несколько голову и взяв мичмана за руку,-- но я ни на минуту не призадумался; я знал, в какую землю еду: в землю, где иностранцы, загнанные туда судьбою, принимаются радушно, как братья, где всякий гость не может нахвалиться гостеприимством хозяина. Вот почему я смело ступил на этот чуждый для меня берег; я уверен, что найду достойный этого народа прием; хотя,-- прибавил он с ужимкою,-- хотя и не знаю еще, где сегодня буду обедать! Вы женаты или холосты?--продолжал он.
– - Холост,-- отвечал мичман, насупил брови, опустил голову и сделал рядом с товарищем своим несколько шагов молча. Он думал в это время: куда же я его дену? как его вести за собою в знаменитые палы, на 15-ти рублевую квартиру, где в передней стоит огромная русская печь, в которой Степан мой изготовил сегодня, вероятно, то же, что было вчера и третьего дня, и что будет завтра -- щи да кашу!..
