Седой шагнул в кубрик и увидел сразу десяток пар удивленных глаз, устремленных прямо на него. Разведчики сидели за столом, уставленным деликатесами в виде распахнутых банок кильки и «тушняка», не прикасаясь до его прихода к пище...
* * *
Седой заехал домой только затем, чтобы взять машину и переодеться. Не разбирая, вывалил из шифоньера спортивные костюмы, майки, пару полотенец и побросал их в дорожную сумку. Быстро переодевшись в «гражданку», взял ключи от «Форда» и отправился в гараж.
Накинув клеммы на аккумулятор «Скорпио», сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель мягко заурчал... Седой в который уже раз с уважением подумал о качестве американских машин – его «скорпиончик», простоявший без движения полгода, завелся с полоборота...
Ему понадобилось четыре часа, чтобы домчаться до Майкопа, и в 16.30 он въехал на улицу Пушкина, на которой располагался Майкопский гарнизонный военный госпиталь.
В 17.00 из проходной повалил народ, в основном женского пола. Сердце болезненно сжалось и вдруг пошло вразнос, толчками выбрасывая кровь в вены. На лбу обильно выступили мелкие капли пота...
Седой сидел в машине, понимая, что при таком скоплении народа он не сможет подойти к Любе, и это раздражало его. Он закурил и в четыре затяжки выкурил сигарету.
Около проходной стояло несколько машин – мужья ожидали своих жен, закончивших работу. Одна за другой они отъезжали от госпиталя, и Седой подумал, что и Любу может ждать супруг, и тогда весь его план вообще летит к черту...
А потом... из проходной вышла Любаша. О чем-то поговорила с девушками, вышедшими вместе с ней, и, махнув им рукой, пошла к автобусной остановке. Она почти не изменилась с их последней встречи – была такой же миловидной и стройной. Седой не заметил, чтобы у нее увеличился живот, как это бывает у беременных. Но тут же понял, что срок беременности еще слишком мал, чтобы это отразилось на внешнем виде женщины...
Он начал разворачивать машину, глядя на Любашу в зеркало. Она шла медленно, помахивая сумочкой и почему-то замедляя и без того медленный шаг. И вдруг вообще остановилась. Седой увидел, как напряглась ее спина...
Он развернулся и поехал к остановке.
Люба резко повернулась, и он увидел ее глаза, – широко распахнутые, удивленные и... полные слез.
Седой остановил машину около нее, уже не думая о том, что кто-то увидит их, что-то подумает, кому-то скажет... Ему сейчас было наплевать на всё. Он видел только Любашу, а весь остальной мир вдруг прекратил для него существование, закрылся.
