— Значит так, попрыгунчик, — устало сказал милиционер, заглядывая под кровать, — не вылезешь оттуда сам — выкурю “Черемухой”. Хорошо меня понял?!
— Не имеете права, я ничего плохого не сделал, — вежливо ответил парень. — И потом, если станете превышать свои полномочия, я обращусь в прокуратуру, — под кроватью послышалось громкое шуршание бумажки. — Вот, ваши данные у меня здесь записаны. Лейтенант милиции Полянцев Андрей Николаевич, участковый уполномоченный. Верно?
— Полынцев, — поправил фискала лейтенант.
— Вы удостоверение вверх тормашками показывали, — ехидно заметил юнец, — поэтому неточно перевел.
Фраза прозвучала насмешливо и обидно, что переполнило и без того неглубокую чашу милицейского терпения.
— Молодец, малыш, хорошо пошутил — считай, на свои пятнадцать суток заработал. Собирайся.
— За что это? — возмутился фискал.
— За то, что мешаешь мне проводить дознание.
— Не мешаю, а помогаю.
— Да что ты говоришь?!
— Конечно. Я же пытаюсь вам объяснить, что мой друг ни в чем не виноват.
— Надеюсь, он сам это объяснит, и не здесь, а в РУВД.
Зотов подпрыгнул на диване, будто оттуда выскочила пружина.
— Зачем в РУВД? Разве на месте нельзя разобраться?!
— Причинение легких телесных повреждений — это уголовная статья, и тебя будет допрашивать следователь. А поэтому… попрошу на выход, — Полынцев сдвинул на затылок фуражку и решительно направился к Зотову, не без оснований полагая, что он тоже будет активно защищаться. Но здесь легче — сила против силы. С этим приходилось сталкиваться чуть ли ни ежедневно. Однако все получилось гораздо сложнее.
Нет, Зотов не стал защищаться, в том смысле, что шуметь, бунтовать, размахивать кулаками и прочее. Но вот по части освобождения от захватов он оказался удивительно ловок, если подобные действия можно было отнести к категории ловкости. Парень просто встал у стены, чуть напрягшись, скрестив руки на груди и по-боксерски опустив голову.
Полынцев аккуратно подтолкнул его плечом, направляя к выходу, но с таким же успехом можно было сдвинуть с места телеграфный столб или вбитую в землю сваю — ни на йоту.
Предпринятая вслед за первой, вторая попытка началась обнадеживающе: «столб», все же, покачнулся, но, как оказалось, лишь затем, чтоб расставить пошире ноги, да сцепить покрепче руки. Теперь толкай его хоть семеро — не шелохнется. Здесь бы самое время нанести расслабляющий удар по системе боевого самбо, но мешала тому одна маленькая проблема, можно сказать, личный психологический комплекс — не мог Полынцев бить нарушителя, если тот вел себя спокойно (а Зотов сейчас выглядел безмятежней сытого удава).
