А как же записка? Но что в ней сказано? „Надеюсь, что ты простишь меня за то горе, что я тебе причиняю. Мне не остается ничего другого“. Разве в ней упоминается самоубийство? Она имела в виду свой брак! Она знала, что отец не одобрит подобную поспешность, но ей не оставалось ничего иного, потому что она была беременна. Полицейские правильно истолковали странный стиль записки как результат душевного смятения, но это было смятение невесты, собирающейся тайком выйти замуж, а вовсе не смятение человека, который намерен покончить с собой.
Как только я додумалась до этого объяснения („что-то поновей, что-то чужое…“), мне все стало ясно, но у меня не было надежды, что это объяснение заставит полицию изменить мнение и включить происшедшее в категорию нераскрытых убийств. Тем более, что они и так уже предубеждены против меня: „Эта полоумная, что не давала нам покоя в прошлом году“. Ты сам понимаешь, что это так. Поэтому я решила сама заняться поисками этого человека; для начала начну осторожно наводить справки. Как только я обнаружу какое-то подтверждение своих подозрений, что-то способное убедить полицию, я тебе обещаю, что тут же пойду к ним. Я видела слишком много фильмов, где героиня предъявляет убийце обвинение в его звуконепроницаемой квартире, и он ей говорит: „Ты права, но тебе не суждено кому-нибудь об этом рассказать“. Так что не беспокойся обо мне, постарайся набраться терпения и ничего не пиши отцу — его это взбесит. Может быть, я поступаю опрометчиво, может быть, заслуживаю быть названной „полоумной“, но я не могу сидеть и ждать, когда знаю, что надо делать, и когда никто другой за меня этого не сделает.
Мы приближаемся к Блю-Ривер. Из окна мне видно здание муниципалитета.
Я закончу письмо попозже, когда смогу тебе сказать, где остановилась и что мне удалось узнать. Хотя Стоддард в десять раз больше Колдвелла, я хорошо себе представляю, с чего надо начинать. Пожелай мне удачи…»
