— Это ведь всего три дня, — убеждал ее он.
— Да, пожалуй, — со вздохом сказала она.
— Вот и умница.
Она тронула его за руку:
— Я понимаю, что все получилось не так, как мы хотели, но… ты ведь рад, что мы поженимся, да?
— Конечно, рад. Не так уж важно, сколько у нас будет денег. Просто я хотел, чтобы ты жила не нуждаясь.
Она с любовью смотрела на него.
Он посмотрел на часы:
— У тебя ведь семинар в десять часов?
— Испанский. Можно и прогулять.
— Не надо прогуливать. У нас будут более веские основания прогуливать утренние занятия.
Она сжала ему руку.
— Встретимся в восемь часов, — сказал он. — На нашей скамейке.
Она неохотно повернулась, чтобы идти в аудиторию.
— Да, Дорри…
— Что?
— Ты ничего не говорила сестре?
— Эллен? Нет.
— Лучше не говори. Сообщим ей, когда поженимся.
— А я собиралась написать ей заранее. Когда-то мы были так близки. Мне не хотелось бы выйти замуж, не говоря ей.
— Но ведь она пренебрегала тобой за последнее время.
— Не пренебрегала.
— Ты сама так сказала. Так или иначе, она наверняка сообщит твоему отцу. А он может нам как-нибудь помешать.
— Как он может помешать?
— Не знаю. Но ты сама знаешь, что он так этого не оставит.
— Ну ладно, как скажешь.
— А потом ты ей сразу позвонишь. И мы расскажем всем на факультете.
— Хорошо.
Она улыбнулась ему напоследок и пошла по освещенной солнцем дорожке. Ее волосы отливали золотом. Он провожал ее глазами, пока она не повернула за угол. Потом подобрал свои учебники и направился в противоположную сторону. Где-то вдали раздался резкий скрип тормозов. Он вздрогнул. Похоже на пронзительный крик птицы в джунглях.
Почти бессознательно он решил прогулять остаток учебного дня. Прошел через весь город и спустился к реке, вода в которой была не голубого, а мутно-коричневого цвета. Опершись об окрашенный в черный цвет парапет моста Мортон-стрит, он смотрел на воду и курил. Ну вот, дилемма настигла и поглотила его, как грязная вода подножие мостовых быков. Жениться на ней или бросить? Жена и ребенок при отсутствии денег или преследования и шантаж ее отца? «Вы меня не знаете, сэр. Меня зовут Лео Кингшип. Я хочу поговорить с вами о молодом человеке, которого вы взяли на работу… Молодого человека, который ухаживает за вашей дочерью… Я должен вас предупредить…» И что тогда? Ему останется только вернуться домой. Он подумал о матери. Столько лет она гордилась им, презирала детей соседей, и вот он — продавец в галантерейном магазине, и не на лето, но навсегда. Или рабочий на какой-нибудь фабричке. Его отец не оправдал ее надежд, любовь к нему превратилась в горечь и презрение. Неужели и его ждет то же самое? Неужели люди будут насмешливо перешептываться у него за спиной? Господи! Лучше бы эти проклятые капсулы убили Дороти!
