– Уютное у вас место… И хозяйство добротное. А кто у вас соседи?..
Жермидель посмотрел на меня внимательнее:
– Слева – госпожа Амелия, справа – Диодем… Нет, там сейчас пусто.
– Что случилось?
– Диодем продал свой участок господину Бриклайту. Сам он купил домик на другой стороне города.
– А Бриклайт? Тоже будет разводить свиней?
Он опасливо оглянулся, сказал, понизив голос:
– Господин Бриклайт уже купил участки всех, кто живет на побережье. Остались только наши с госпожой Амелией. Но я свой не продам! Я здесь все поднял своими руками. Мне эта земля дороже любых денег.
Я посмотрел на него с сомнением.
– Бриклайт… Все, что о нем я слышал, очень не нравится. Ты знаешь его хорошо?
Он поморщился:
– Кто его не знает…
– Вот-вот, – сказал я. – А ты у него в соседях. Мне кажется, что Бриклайту вообще опасно даже на глаза попадаться.
Он сказал так же уныло:
– Да я с ним не ссорюсь.
– Неважно, – сообщил я. – Если люди, для которых все воры и отребье, которое надо вешать… если они не ростовщики, торговцы или старейшины гильдий.
Он быстро взглянул на меня.
– Вы не упомянули, – произнес он с осторожностью, – владетельных баронов…
Я отмахнулся:
– Уже вижу, как их уважают. Ненавидят даже тех, кто ничем себя не запятнал. Только за то, что дворяне.
Он отвел взгляд, развел руками:
– Вообще-то это понятно. Мы всего добиваемся сами, а им все падает от рождения. Это несправедливо. Вряд ли Господь этого хотел. Так что это понятно…
Откуда проникают эти идеи, мелькнуло у меня, с Юга? В Средневековье крестьяне полагали единственно правильным и справедливым миропорядок, когда есть монахи, рыцари и крестьяне. Все-таки бароны хоть и не пачкают руки в земле, но именно они защищают землю от чужаков, они проливают кровь и гибнут за эту землю. А крестьяне обычно смотрят со своих полей на сражающихся баронов… И такое положение дел устраивает как крестьян, так и баронов.
– Бди, – сказал я. – Бриклайт, если он уже из ранней эпохи неразвитого капитализма, это еще та акула. Если ему нужен твой участок, он его возьмет.
Пес помчался вперед, Зайчик хотел было ринуться следом, я придержал, но Пес в таком красивом прыжке перемахнул высокий забор, что я отпустил повод.
Зайчик всхрапнул благодарно, мощно грянули копыта, меня вжало в седло, почти сразу ощутил невесомость, и копыта ударили в землю.
Деревья разбежались в стороны, дорожка неслась навстречу и самоотверженно бросалась под копыта, потом разом выпрыгнул особняк.
Он спешил к нам, мы спешили к нему. Из окна выглянула Амелия, лицо испуганное, но сразу просветлело. Ганс и Фриц выбежали первыми, постеснялись подойти ближе, жадно рассматривали и меня, и коня, а Пес снисходительно лизнул каждого в нос.
