Спустя некоторое время в столовой собрались члены Политбюро и ряд других высокопоставленных лиц. Появился и Берия. Зинаида Гавриловна назвала Берию негодяем. Она направилась к Берии и пыталась дать ему пощечину. Берия сразу после этого исчез и больше на квартире Серго не появлялся…
Зинаида Гавриловна обратилась к Ежову и Паукеру и просила сообщить родственникам в Грузию, а также чтобы на похоронах присутствовал старший брат Папулия. Ежов на это ответил: «Папулия Орджоникидзе находится в заключения, и мы считаем его врагом народа, пусть отбывает наказание, можно оказать ему помощь теплой одеждой и питанием. Остальным родственникам мы сообщим, дайте только адреса».
Я дал им адреса брата Ивана и сестры Юлии, а также жены Папулии – Нины.
Поздно вечером приехал Емельян Ярославский. Увидев покойника, он упал в обморок. С трудом уложили его на диван. Когда Ярославский пришел в себя, его на машине отправили домой. После этого приехал Семушкин. День был выходной, он отдыхал на даче в Тарасовке. Увидев страшную картину, Семушкин стал буйствовать. Пришлось, чуть ли не связанным, силой отправить его домой.
Секретарь Серго Маховер, пораженный виденным, произнес запомнившиеся мне слова: «Убили, мерзавцы!»…
Через некоторое время начались усиленные аресты… Арестовали Семушкина с женой и многих работников Наркомтяжпрома, близко соприкасавшихся с Серго. Арестовали Нину Орджоникидзе – жену нашего старшего брата Папулии (Павла) Орджоникидзе. Вместе с ней арестовали и другого нашего родственника – Г. А. Орджоникидзе. Наконец, 6 мая 1941 года арестовали и меня».
Несколько раз пыталась Н. К. Крупская защитить от репрессий многих хорошо знакомых ей партийцев. Так, на июньском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года она протестовала против ареста члена ЦК И. Пятницкого, объявленного НКВД провокатором царской охранки. Говорила, что Пятницкий был деятелем большевистского подполья, отвечал за технику связи с Россией из-за границы и по его линии в партии не было ни одного провала. Протест оставили без внимания.
Лишь в отдельных случаях Крупская смогла добиться освобождения тех или иных партийных работников. Именно в результате ее энергичного вмешательства был освобожден И. Д. Чугурин, который 3 апреля 1917 года вручил партийный билет В. И. Ленину.
Вскоре, однако, на протесты Крупской органы НКВД перестали обращать внимание. Когда на ежегодном траурном заседании памяти Ленина она, спросила Ежова о судьбе ряда известных ей товарищей, он, не ответив, отошел в сторону. Умерла Крупская в самом начале 1939 года. Хоронили с почестями. Урну с прахом несли члены Политбюро во главе со Сталиным. На следующий день на квартире и даче Крупской был произведен тщательный обыск и большая часть архива изъята. Издательство Наркомпроса получило директиву: «Ни одного слова больше не печатать о Крупской». Имя ее было предано почти полному забвению. Под разными предлогами книги Крупской убирали с библиотечных полок. В экспозициях на выставке, посвященной созданию «Искры», даже ни разу не упоминалось о работе Крупской в этой газете.
