Для тарианцев же соревнования эти были необходимы для демонстрации тарианской силы, боеготовности и внушения уважения к мощи тарианской стали. Вполне миролюбивый город вынужден был время от времени напоминать соседям о том, что воины его свирепы и умелы. Но главной причиной их желания состязаться было то, что тарианские воины без ума от жизнерадостных и полных сил прекрасных женщин народов фургонов. И нет им награды слаще, чем с боем захватить такую женщину, особенно когда она норовиста, как тачачка Херена – бесстрашная, дикая, незаклейменная и столь же необузданная, сколь и прекрасная, и, похваляясь своей силой, заставить её сменить кожаный костюм на колокольчики и шелка надушенной рабыни. Но в обычное время тарианские воины, по-моему, уж как-то подозрительно редко встречались с воинами народов фургонов, считая их опасным, быстрым, неуловимым врагом, который, удирая с неимоверной скоростью, успевает унести с собой захваченное добро и пленных едва ли не до того, как кто-либо успевал понять, что, собственно, произошло.
Я однажды спросил Камчака, что, по его мнению, лежит в основе игр Войны Любви.
– Да вот что, – сказал он и указал на Дину и Тенчику, одетых в кейджер, которые в это время занимались хозяйством в нашем фургоне.
Камчак рассмеялся и хлопнул себя по колену. И только после этого я понял, что обе девушки могли быть приобретены в играх, а ещё позже я вспомнил, что Тенчика, собственно, так и досталась кассарам; это Дина впервые почувствовала ремни господина около горящих фургонов каравана, в котором она совершала путешествие в Ар. Теперь, глядя на приближающиеся паланкины, я предположил, что именно так, в вуалях и шелках, к столбам когда-то вынесли очаровательную Тенчику, так, насколько я знал, могла бы выехать и очаровательная Дина, если бы не попала раньше в цепи кассарских воинов. Я подумал, сколько же гордых красавиц Тарии этой ночью со слезами на глазах будут прислуживать господам-дикарям и как много диких, одетых в кожу девушек фургонов, таких, как Херена, обнаружат себя этой ночью в шелках и ошейниках рабынь, надежно хранимых прочными стенами Тарии.
По одному задернутые паланкины тарианских красавиц опускались на траву, и раб-слуга клал перед каждым шелковую подстилку, чтобы девушка из паланкина, выходя на вольный воздух, не запачкала сандалии или туфли.
Девушки кочевников, глядя на это, просто покатывались со смеху. Скрытые вуалями, закутанные в многослойные уборы из роскошных шелков, тарианки стали одна за другой покидать свои укрытия, робко подходя к столбам.
