А что эти люди из себя представляли?
В последнее время господа, ностальгирующие о «России, которую мы потеряли», любят приводить цены на продукты в дореволюционной России. Дескать, икра стоила столько‑то, осетрина столько‑то. То есть получается, любой человек мог аж зажраться. А если бунтовал против власти, то, видимо, либо от дурости, либо потому, что его обманули и запутали некие революционеры. На деле, как водится, все было несколько иначе.
Рабочие делились на две категории: заводские и фабричные. Первые зарабатывали и в самом деле немало — хотя тоже по — разному. Большевик Иван Бабушкин писал в своих воспоминаниях, что он на Невском заводе получал до ста рублей в месяц. Это были очень неплохие деньги. Для сравнения: жалованье армейского поручика составляло 76 рублей, учителя гимназии — столько же. Но Бабушкин был «слесарем первой руки», то есть специалистом высочайшего класса. Да и то сказать — работали‑то по четырнадцать часов, ни о каких отпусках и больничных речи не было.
Но Бабушкин — представитель рабочей элиты. У остальных жизнь была совсем не такой хорошей. По сведениям автора вышедшей в 1898 году книги Туган — Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем», дело обстояло следующим образом.
Средний заработок на Путиловском заводе составлял 21 рубль в месяц. Прожиточный минимум для холостого рабочего в Петербурге — 17 рублей. «Квартира» — то есть комната с удобствами во дворе, на Нарвской заставе стоила 13 рублей в месяц. Плюс дрова, без которых тогда ни еды не приготовишь, ни обогреешься зимой, обходились еще в четыре рубля. И керосин, чтобы свет был — об электричестве на рабочих окраинах понятия не имели. Много оставалось?
Но это «заводские» на Путиловском или на Невском заводе, на котором работал Бабушкин. А вот «фабричные» жили куда хуже. Они получали по 5–15 рублей, поэтому жили в так называемых «рабочих казармах».
Бабушкин, уже будучи вовлечен в рабочее движение, как‑то раз пошел поглядеть на жизнь «фабричных» в одну из «рабочих казарм». Кстати, заметим, отправился он туда потому, что это заведение было недавно создано и рекламировалось в прессе как некое великое достижение прогресса. Автор видел такие строения. В Твери, к примеру, так называемые «берговские казармы» стоят до сих пор, как памятник «технического модерна». Будете как‑нибудь там — поглядите.
«Нашим глазам представилась вся картина размещения и обстановки этой комнаты. По правой и левой стороне около стен стояло по две кровати, заполнявшие всю длину комнаты почти без промежутка, так, что длина комнаты как бы измерялась двумя кроватями; у окна между кроватями стол и невзрачный стульчик; этим и ограничивалась вся обстановка такой каморки. На каждой кровати спало по два человека, а значит, всего в комнате жило 8 человек холостяков, которые платили или, вернее, с которых вычитали за такое помещение от полутора до двух рублей в месяц с каждого. Значит, такая каморка оплачивалась 14–тью или 16–тью рублями в месяц; заработок же каждого обитателя колебался между 8–ью и 12–15–тью рублями в месяц. И все же фабрикант гордился тем, что он благодетельствует рабочих, беря их на работу с условием, чтобы они жили в этом доме, если только таковой не набит Щитком.
