Королевский наместник величественно вышел на крыльцо замка, рядом с ним — Холодкевич, а за ними — Крашевский, серый, как земля, с горящими глазами в глубоких темных впадинах. Обведя оценивающим взглядом это войско из тридцати пяти человек, наместник слегка нахмурил лоб, но не накинулся ни на ратников, ни на командиров — какой в этом толк? Как истый полководец, он начал хорошо продуманную речь о том, какая честь выпала латышским крестьянам, зачисленным в непобедимые полки шведского короля. Подобное признание и доверие нельзя не оправдать, надо биться из последних сил, надо прогнать проклятых захватчиков, установить в стране мир и покой, а тогда под мудрым и милосердным правлением монарха вновь настанут золотые времена, которые уже изведали деды и прадеды. Это не единственная рать, отправляющаяся на войну. Два ополченских отряда из волостей под Ригой уже в пути, из более отдаленных мест выступят и другие; оружия и пороха хватает, на эстонской границе действует и часть рижского гарнизона, вот там и скажут, что и где надобно будет делать. Следует заметить, что и сам Юрис Атауга не знал этого толком.
Холодкевич говорил проще, зато более деловито. Об остающихся дома пусть не беспокоятся; через неделю начнется сенокос, покосы ратников из обеих волостей будут убраны, рожь обмолочена; кроме того, хозяйства ополченцев на это время освобождаются от всяких податей и барщины. Если поход затянется до зимы, из имения воинам вышлют подводы с провиантом и теплой одеждой… Прослышав о зиме, болотненские сперва переглянулись, потом посмотрели на свои лапти и пестрядинные штаны — виды на будущее неутешительные.
И Крашевский захотел сказать слово, хотя удавалось ему это с трудом, он часто останавливался и переводил дух. По его мнению, самое важное то, что латышские крестьяне научатся объединяться, вооружаться и защищать отчизну. Господ у них всегда было много — Ливонские рыцари, поляки, шведы, теперь вот лезут русские. За всеми этими смутами и переменами крестьянин забыл, что земля принадлежит не господам, не имениям, а ему самому, что это его отцы и деды выкорчевали здесь лес, прогнали волков и медведей и проложили проезжие дороги. Это он своим трудом на своей земле постоянно кормил чужеземных завоевателей, сам же «хлебушко жевал мякинный и работал дотемна». Пребывая в послушании и рабстве, растерял он ратную доблесть, с которой люди бьются за свои человеческие права, прежнее достоинство, без которого человек становится скотиной, уподобляясь одичавшей кошке или лесному волку. Этим маленьким отрядам ополченцев надо объединиться, стать тысячной армией, способной не только отбить калмыков, но и очистить родину от всех до единого чужеземцев и поработителей.
