В половине десятого он робко входит в холл своего управления, умышленно опоздав на полчаса, чтобы не попасть в поток стремящихся в свои отделы коллег. Он быстро проходит мимо швейцара, который его не замечает. Он поднимается в лифте на одиннадцатый этаж, где пребывает заведующий отделом найма и увольнения. В этой фирме, чем выше положение человека, тем выше располагается его кабинет, дирекция занимает тринадцатый этаж, а на четырнадцатом, самом верхнем, с огромными окнами-витринами, находится конференц-зал, где принимаются важнейшие решения и где раз в год держателям акций сообщают о прибылях и убытках. Сам Яхек сидит на третьем этаже — ужасающе низко в глазах тех, кто работает выше и пользуется особым лифтом, который идет без остановок до восьмого этажа.
В приемной Яхек говорит секретарше, что хотел бы попасть к заведующему отделом найма и увольнения.
— По какому вопросу? — спрашивает секретарша.
— Видите ли… — говорит Яхек, — я… видите ли, я здесь работаю.
Больше ничего добавить он не может, ему почему-то неудобно сказать этой женщине, что он хочет уволиться, и он только улыбается ей. Женщина строго смотрит на него через очки, она хочет заявить ему, что это не так просто — попасть к заведующему, но, увидев лицо Яхека, которое улыбка превратила в повелительную маску, она вскакивает и исчезает в кабинете. Немного спустя, она возвращается и гостеприимно распахивает перед ним дверь. Яхек осторожно входит, он никогда еще здесь не был. Когда его, сразу после школы, принимали на должность самого младшего клерка, необходимые скромные формальности были выполнены служащим из отдела заработной платы. Конечно, Яхек знает заведующего в лицо, он видел его несколько раз в коридоре.
Он вежливо здоровается и ждет, когда заведующий оторвется от изучаемого им рекламного проспекта. Наконец, тот поднимает глаза, Яхек называет свою фамилию и ждет, что будет дальше. «Так, Яхек», — хочет произнести заведующий отделом найма и увольнения тем отеческим тоном, который выработался у него на этом посту, но, взглянув на человека, стоящего перед ним, невольно привстает, указывает Яхеку на стул и говорит:
— Здравствуйте, менеер Яхек, моя фамилия Фоогт, чем могу служить?
Его немного пугают собственные слова: в сущности, он никому не может служить, кроме дирекции. «Яхек, Яхек, — думает он, — фамилия знакомая, но в каком же отделе он работает, я его никогда не видел. Наверное, в каком-нибудь заграничном филиале, в этом все дело. Судя по виду, с этим парнем шутки плохи».
