На следующий день Яхек просыпается около полудня с тяжелой головой. Он еще с полчаса лежит в постели, приходя в себя и собираясь с мыслями. Ну вот, проспал, в отделе, небось, переполох: за все годы службы не пропустил еще ни дня, только два раза, когда ходил на похороны. Он удивлен, что его это не беспокоит: он не знает, что безразличие — побочное действие снотворных порошков. Умываясь, Яхек снова видит рот. Теперь он уже не так испуган, может, со временем ему удастся привыкнуть?
Если присмотреться, не так уж это и страшно: конечно, лицо нельзя назвать приятным, но, во всяком случае, в нем чувствуется известная значительность, сила. И то сказать, чем уж так хорош был его собственный рот? Халтурная работа — неровная дырка, как будто конверт вскрыли руками.
Он одевается, идет по коридору и стучит в дверь к мефрау Крамер. Он просит ее позвонить на службу и сказать, что у него тяжелый грипп — болезнь, мысль о которой сама собой напрашивается в эту холодную погоду. Он слышит свой голос, и до него смутно доходит, что в нем звучит что-то вроде грубого окрика: он и говорить стал жестче, чем раньше. Квартирная хозяйка, привыкшая к робкому, тихому Яхеку, в ужасе смотрит на него. В ее собственном голосе всегда слышится укоризна, как будто все ее постоянно обижают. С Яхеком она обычно держится так, словно еле-еле терпит его в доме. Она хочет разразиться привычными упреками — неужели он не может сам позвонить, что она ему, прислуга, что ли? — но она смотрит на его рот, она вздрагивает от его тона: этого человека она не знает. Она говорит: «Хорошо, менеер Яхек», — провожая его взглядом, когда он удаляется в свою комнату, замечает, что даже походка стала у него более уверенной. После долгих поисков в телефонной книге она звонит в управление, начальник отдела со смехом отвечает: «Господи, а я и не заметил, что его еще нет!» Она не знает, надо ли ей тоже засмеяться, она вообще не часто смеется, к тому же она все еще видит перед собой преобразившегося Яхека.
Вернувшись к себе в комнату, он садится на постель: что делать дальше, он не знает. Он стаскивает ботинки, намереваясь переобуться в комнатные туфли, но чувствует, что его снова клонит в сон. Он ложится, ему кажется, что он только на минуту закрыл глаза, но когда он снова открывает их, в комнате уже почти темно, будильник у его кровати показывает половину шестого. Теперь действие снотворного кончилось, безразличие исчезло, и все проблемы, как по команде, снова выстроились у него перед глазами.
