Но не эти беды подстерегли Эвтерпу. Однажды вдали от города застиг ее страшный ливень. И нигде в степи не могла она найти укрытия. Домой Эвтерпа пришла мокрая, озябшая, а к вечеру почувствовала сильный жар.
Вернувшийся через несколько дней Дион застал жену в предсмертном бреду. У служителей Асклепия бессильно опускались руки.
— О месть богов! За что ты настигла меня? — в отчаянии воздевал руки к небу Дион.
На другой день утром Эвтерпа пришла в себя. Она попросила вынести ее во дворик. Когда лучи солнца согрели больную, скорбная улыбка осветила бледное лицо. Воспрянувшему духом Диону показалось, что смерть отступила. Он хотел уже принести богам достойные их милости жертвы, но Эвтерпа остановила его:
— Не торопись, любимый. Побудь со мной последние минуты, пока Харон причалит к берегу свою утлую лодку. Я уже слышу, как он зовет меня. Вели найти Аполлония.
Дион крикнул рабам, чтобы привели сына. Глотая слезы, Аполлоний встал у изголовья матери.
— Нет, не сюда, — слабо шевельнула рукой Эвтерпа. — Я должна видеть тебя. Вот так… Прощай, мой мальчик. Пусть долго-долго светит тебе солнце… А теперь иди…
Рабы увели рыдающего Аполлония.
— Прости меня, Дион, что одного тебя оставляю. Моя жизнь и любовь моя в тебе. Выполни мою последнюю волю. Люби Аполлония, и мачеху сироте не приводи. Пусть сын в тебе одном найдет и ласку и защиту. Другая женщина не убережет его чистым…
Скорбно внимал Дион словам умирающей. И не было у него сил ни закричать, ни пасть к ее ложу. Лишь когда смерть затуманила светлые глаза Эвтерпы облаком вечной ночи, он воскликнул:
— О, если бы я мог проникнуть в Аид! Я умолил бы Персефону вернуть тебя, Эвия!
Дион похоронил Эвтерпу за городом, у реки, под одинокой ивой. Никлые ветви ее скрыли от посторонних взоров могилу. Он заказал небольшой мраморный бюст жены, поставил на могильном холмике и ежегодно приносил возле него жертвы богам.
Двести сорок четыре года назад боспорский царь Полемон привел под стены Танаиса греческие отряды, вооруженные баллистами. Город оказал ему неповиновение, поддержав в междоусобной борьбе внучку Великого Митридата царицу Динамию. Штурмом овладев крепостью, разгневанный Полемон велел срыть городские стены и оставил в Танаисе свой гарнизон. Последующие цари Боспора не спешили отменять повеление Полемона. Почти сто лет город был лишен возможности сопротивляться. И только Савромат Первый, когда Танаису стали открыто угрожать кочевые племена, разрешил возводить оборонительные сооружения.
