. Пройдя через агору, Дион увидел у храма старейших граждан Танаиса и среди них Харилая. Судьи молча сидели на каменных скамьях, опираясь на посохи. Длинные бороды развевались на ветру.
— Уважаемые отцы города! — обратился к ним Харилай. — Вы лица незаинтересованные, решение ваше неподкупно. Рассудите нас с Дионом, сыном Деметрия.
— Говори, досточтимый Харилай.
— Этот зеленый юнец, порождение греха, сын недостойной, нанес оскорбление нашему роду!
— Не бранись, Харилай! Род Деметрия не менее славен, чем твой. А Мехрийя — дочь знатных родителей, хотя и варваров.
— Он похитил мою дочь Эвтерпу!
— Это правда, Дион?
— Да, правда. Мы любим друг друга.
— Берегись! Если ты совершил насилие, тебе несдобровать!
— Она сама отдала мне свой пояс. Спросите об этом у нее.
— Где она?
— На Лисьем острове, у Этры…
* * *
Этра исподлобья смотрела на косматого грека, зудевшего, как сердитый шмель.
— Где моя дочь, о порождение Ехидны?!
— Нет у меня твоей дочери. Она убежала, едва завидела тебя на берегу.
Харилай искал ее по всему острову, звал с угрозами, выманивал лаской. Но Эвтерпа не отвечала. Забившись в густые заросли диких трав, она, плача совсем по-детски, шептала:
— Милые травки, укройте меня от лютой беды! Заклинаю вас самой Афродитой, спасите меня, милые травки!
— Дочь моя! Ты слышишь меня? — надрывался между тем несчастный отец. — Отзовись! Клянусь бородой Зевса, я не трону тебя! Ты должна на суде сказать, своей охотой пошла к Диону или он взял тебя силой! Иначе — смерть ему…
Только после этого Эвтерпа вышла к отцу.
— Не смей бить меня, отец! Если хоть пальцем тронешь, брошусь в воду, — сказала она решительно.
На суде Эвтерпа сказала, потупившись:
— Я сама ушла из храма и села в ладью Диона… У меня… У меня будет ребенок…
— Так знай же, неблагодарная, твоего щенка я не возьму в свой дом и приданого за тобой не дам!
Мудрые отцы города переглянулись с улыбками: значит, быть Харилаю дедом!
Ободренная этой молчаливой поддержкой судей, Эвтерпа ответила:
— Не обделили бы нас боги счастьем, отец! А без приданого мы проживем…
Когда родился мальчик, ему дали имя в честь всесильного и прекрасного бога Аполлона.
Дион носил новорожденного на лесху к старейшим согражданам. Они осмотрели ребенка и признали его крепким и ладно сложенным.
— Пусть растет на радость отцу! — сказали, они. — Воспитай из него мужа отменного, полезного себе и государству.
* * *
Эвия! Так ласково называет Дион возлюбленную в минуту страсти.
