К месту схватки Мегилла опоздал. Изрядно потрепав сторожевой отряд роксоланов, сиракская конница исчезла за дальними холмами так же внезапно, как и появилась. Среди погибших оказался и Отей, начальник передового отряда и проводник войска. Его обезглавленное тело нашли на вершине кургана. Это последний бой своего любимого тысяцкого видел багатар. Это его голова стала трофеем Атоссы, который открывал ей путь к замужеству.
Теперь Мегилла двигался в глубь вражеской степи с удвоенной осторожностью. Ни усиленные дозоры, ни лазутчики не могли обнаружить сиракское войско, однако на ночных привалах мелкие группы конников тревожили вторгнувшуюся орду, лишая воинов Мегиллы спокойствия, вселяя в них неуверенность и страх. По пути попадались лишь сожженные становища да поспешно брошенные крепостцы с заваленными землей колодцами. Орда отбрасывала впереди себя зловещую тень, от которой бежало все живое.
— Найдите мне проводника! — приказал Мегилла. — Без проводника в этой степи мы не увидим сираков.
Но кругом лежала голая степь. Крепостцы и стойбища были пусты, на горизонте не маячил ни один всадник…
Однажды воины Мегиллы, обыскивая заброшенные загоны для скота, наткнулись на живое существо, спавшее в сене. Потревоженное роксоланами, оно заурчало, перевернулось через голову и вцепилось в рослого воина, с завидной легкостью трижды повернув ему голову. Сбив с ног еще трех воинов, существо вырвалось на волю, но его успели заарканить и, навалившись скопом, связать.
Когда Мегилле донесли о поимке сирака, он обрадовался и приказал привести пленника к себе в шатер. Еще он велел позвать Диона.
Ввели пленника. Одежда на нем была изорвана и клочьями свисала с уродливого тела. Дион вздрогнул — это был Гобрий. Глаза сирака загорелись — он узнал наставника Зарины.
— Вы, кажется, знакомы? — довольно улыбнулся багатар, уловив их быстрые взгляды. — Говорить умеет это чудище? — обратился он к Диону.
— Да, умеет, — ответил тот. Тревога его за сираков как-то улеглась сама собой.
— Ты поведешь нас в Успу? — спросил Гобрия Мегилла.
Пленник молчал.
— А ну, поласкайте его огоньком.
Гобрия вывели из шатра и разложили на земле, растянув руки и ноги привязанными к ним ремнями. Ремни прикрепили к врытым в землю столбам. Несчастный урод не мог даже пошевелиться. Голые по пояс воины подложили ему под ребра факелы. Запахло горелым мясом. Гобрий жалобно мычал, бился и вдруг что-то вытолкнул изо рта. Воины в суеверном страхе отскочили в сторону. Окровавленный сгусток был языком сирака.
