«Оставь, — устало сказал Моше. — Не время…»
Он повернулся к Грише.
«Я тебя в последний раз спрашиваю: кто получатель? Лучше сам расскажи. Больше слов — меньше боли. А то ведь мы твоего приятеля спросим. Ты, дурак, геройствуешь, а он все расскажет. Правда… как тебя там?»
«Руслан,» — подсказал Брандт.
«Во-во, Руслан. Руслан нам и так все распишет. Так что лучше говори, сэкономь себе вторую ногу…»
Гриша обратил к Брандту скомканное болью лицо.
«Какой Руслан? — простонал он. — Что ты мне горбатого лепишь, чурка марокканская? Я его впервые вижу, и он меня тоже. Я ж тебе ясно сказал: не знаю я покупателя. По телефону сговаривались, что груз придет на мое имя. Я им свое имя, они мне — свой кусок баксов, и все про все. Ничего больше не знаю. Что там — дрова, не дрова… хоть пулеметы ядерные — мне-то какое дело? А тебя, чурка поганая, я еще достану. За Гришей не заржавеет. Гришу Задова во Львове всякий знает, до сих пор помнят. Я вам, гадам, руки-ноги переломаю… из под земли…»
Моше кивнул парню с пистолетом, и тот, наклонившись для верности, вогнал Грише пулю в коленную чашечку. Гриша взвыл.
«Заткните ему пасть, — все так же устало скомандовал Моше. — Вообще-то тут вокруг пусто, но вдруг кто услышит. Полицию вызовут…»
«Полицию? — засмеялся амбал, затыкая пистолет за пояс. — Мы и есть полиция.»
Он сунул руку в карман и, вытащив короткий кусок липкой ленты, принялся заклеивать ею гришины стоны. Моше повернулся к Брандту.
«Ты что-то сказать хотел? Тогда давай, самое время.»
Брандт часто-часто закивал, имитируя крайний ужас и в то же время оценивая ситуацию. На Моше оружия видно не было; амбал уже не держал их под прицелом, занятый заклеиванием гришиного рта. Пистолет широкоплечего был по-прежнему обращен стволом вниз, в сторону Гриши. Лучше не придумаешь.
«А-ба-ба…» — плаксиво замямлил Брандт, теребя рубашку и расправляя ее на коленях.
«Ну вот еще… — усмехнулся Моше, цыкнув зубом. — Нехорошо плакать такому большому мальчику. Что ты в рубашку-то вцепился? Будь паинькой, надень рубашечку и расскажи хорошему дяде о плохом хулигане Грише Задове. Давай, дорогой, давай…»
Все так же всхлипывая, Брандт натянул на себя рубашку и вынул из нагрудного кармана ручку.
«Может, я лучше напишу?» — проговорил он с робкой надеждой в голосе.
«Да где ж ты писать-то будешь? — участливо спросил Моше. — Бумаги у нас нету.»
Брандт неопределенно пожал плечами и ткнул ручкой в пространство.
«Да вот…» — сказал он, нажимая кнопку и выпуская два заряда иголок в сторону широкоплечего парня с пистолетом.
