«Этого еще не хватало, - думал Федор. - Чертова девчонка решила поиграть со мной в догонялки?»
Федор запер автомобиль и метнулся в переход. Из-за кровавых луж, следов ребристых подошв ему чудилось, будто он находится в тоннелях гигантской мясобойни.
«Хотя зачем я бегаю? - появилась мысль. - Может, стоит ей позвонить?»
Мобильник, стоило достать его из кармана, немедленно разразился трелью.
- Дядя, это я! - услышал он голос Алисы. - Слушай, я подумала: что я тебя за собой… э-э… выгуливаю?
- Алиса! Ты где? Куда ты сбежала, Алиса?
- Да я не сбегала, дядь. Я погулять решила. Ну, в центре поболтаться. На людей поглядеть.
- Ты могла хотя бы предупредить, - сказал Федор, чувствуя себя законченным кретином. - Взяла, сбежала куда-то. Я волнуюсь.
- Дядь, ведь это не вокзал. Центр столицы. Я потусуюсь и вернусь. Метро всегда найду. Не переживай. Я - взрослая девочка, если что… А что не предупредила… Я просто сейчас решила… Ну, ты вроде как с работы. Устал, все такое. Езжай домой, отдыхай. Я скоро буду… Договорились?
Федор сложил книжку телефона, огляделся. Люди привычно и буднично топтались по кровавым лужам. Кто-то вытряхивал багровые капли с зонта. На стеклянной витрине табачного ларька отпечаталась багровая пятерня.
«Нет, - понял Федор. - Даже если кровь вижу я один, это что-то значит лично для меня. Например, то, что мне нельзя бросать племянницу. Пусть гуляет, сколько хочет. Только не сегодня».
Он набрал Алису. Мелодичный голос робота сообщил, что связи нет. Значит, Алиса выключила телефон? Значит, вот как? Все это становилось до крайности подозрительным.
Федор вышел из перехода на Мясницкой, в сторону Лубянки. Небо в очередной раз заволакивали багровые тучи. Как планету Марс у братьев Стругацких…
Алиску он увидел практически немедленно. Она, в темно-зеленой куртке и черной, недлинной юбчонке, садилась в автомобиль. На переднее сиденье.
Федор понял, что девчонка, несомненно, обманывает его. Хотя, если посмотреть, разве не может она взять такси? Может. Но зачем отключать телефон? Вопрос. Хотя необязательно она выключала его специально. Он вполне мог оказаться разряженным. Федор чувствовал тяжелую, выматывающую усталость. Действительно, стоит ли заниматься херней? Не разумней ли поехать домой?
