— Тогда что они такое? — спросил кролик.
— А что такое ты? — ответила сова. — Что есть все чувственное восприятие, все познание, суждение, различение?
— То, что делает это, я полагаю, — предположил кролик, — я, например.
— В этом случае ты лишь воспринимаемое, — заухала сова, — просто объект в уме.
— Тогда что воспринимает воспринимаемое? — спросил кролик.
— Я, — ответила сова. — Я, всегда Я.
— И к кому или чему относится это «я»? — осведомился кролик, в раздумье подергивая носом.
— К кому или чему? — переспросила сова. — Сказать тебе?
— Да, пожалуйста! — попросил кролик.
— Хорошо, — сказала сова, — слушай и услышишь. — Она расправила крылья, вытянула шею, и лес загудел эхом ее громогласного ответа. — К-ко-о-му-у, к-ко-о-му-у, к-че-му-у-у!
— Если бы ты сказала это просто, — заметил кролик, — возможно, я бы и смог понять.
— Просто что? — спросила сова.
— Просто сказала бы это в десяти словах.
— И шести достаточно, — резко сказала сова.
— Ну тогда в шести, если шести хватит.
— Шести слишком много, но тебе они нужны.
— Как скажешь, — вздохнул кролик, — так какие они?
— Я, кто есть ничто, — есть все, — сказала сова.
— Как ты можешь быть одновременно и тем и другим, когда не являешься ни одним из них?
— Я есть они оба именно потому, что не являюсь ни одним из них.
— Тогда чем являюсь я?
— Из-за того что ты думаешь, что являешься чем-то, ты не являешься ничем.
— И что? — спросил кролик.
— И то — ты страдаешь, — ответила сова, решив пообедать.
— Ты выглядишь усталой и голодной, — сказал кролик с состраданием.
— Так и есть, — ответила сова.
— Тогда почему бы тебе не поесть и не поспать?
— Есть нечего и не спится.
— Позволь мне, — предложил кролик, — я здесь, в твоем распоряжении.
— Ты! Ты что, стал буддистом или вроде того?
— Да, — застенчиво ответил кролик, — это так здорово!
— Так ты предлагаешь мне себя?
— С радостью, — сказал кролик восторженно, подергивая носом. — Самопожертвование — великое счастье.
— Нет уж. Я так не играю!
— Почему? — спросил кролик обиженно.
— Буддисты такого рода не возбуждают аппетит и неприятны на вкус, — отрезала сова. — Лучше уж крысы!
— Ты презираешь нас, буддистов? — грустно спросил кролик.
— Не очень, — ответила сова равнодушно.
— Но вчера ты сказала мне, что предпочитаешь крыс!
— Так и есть, тот, кто был готов пожертвовать своим драгоценным «я», насколько я помню?
— Да, именно тот, — сказал кролик, скромно дернув носом. — Можно спросить почему?
