— Ничего не поделаешь, — вздохнул дракон, — мое сердце теплое, что я могу сделать?
— Воздержись от экспансивности, — посоветовала сова. — Держи свои чувства при себе: такова Северная Конвенция. Но здесь тебе всегда рады.
— Да… рады, — добавил кролик, сдерживая кашель.
— Я буду стараться, — сказал дракон печально, — но рыцари в доспехах нападают на меня с копьями, будто я враг!
— Ужасно! И к тому же глупо, — посочувствовала сова. — Они даже не осознают, что убивая «Дьявола», они также убивают «Бога».
— Как это? — спросил кролик удивленно.
— Взаимозависимые концепции, — ответила сова. — Как может одно быть чем-то без другого? Совершенно бессмысленно.
— И что? — спросил кролик.
— Или оба или ни одно из двух, — заявила сова. — Относительная чушь! Трудно заставить таких парней осознать истину.
— Бедные парни думают, что я дух того, что они называют «злом», — дьявол, фактически, — потому что я сердечный, или, как они говорят, «горячий». Но я должен попытаться, — объяснил дракон, — это смысл моего существования.
— Я уверен, что вы часто добиваетесь успеха, — успокоил его кролик, срывая горсть тимьяна.
— На Востоке — да, — согласился дракон, — множество людей могут видеть сквозь чепуху относительности.
— Но разве «добро» и «зло» — это одно и то же? — спросил кролик удивленно.
— В их отсутствии, конечно, — заметила сова.
— Так приятно найти здесь тех, кто понимает, — вздохнул дракон, сжигая дотла своим дыханием дикий розовый куст.
— А что есть их отсутствие? — спросил кролик.
— Отсутствие любой относительной псевдосущности, которая могла бы вообразить себе разницу, — объяснил дракон.
— Их псевдосущность, — вмешалась сова, — это вечное препятствие, которое держит их в псевдосвязанности.
— И как мы избавляем себя от нее? — спросил кролик, укрываясь за бревном.
— «Мы» — никак, — объяснила сова. — Нет никаких «мы», которые «избавляют», и никаких «себя», которые могут «избавиться» от чего бы то ни было.
— Тогда кто это делает? — спросил кролик в растерянности.
— Я, — заявила сова. — Спроси нашего друга.
— Совершенно верно, как ты сказала, это делаю Я, — согласился дракон, извлекая свою «жемчужину» и поджигая кучку сухих листьев.
— Но… но, — пробормотал кролик, отпрыгивая за спину дракона, — все, что мы говорим, говорим «мы»!
— В этом-то и проблема, — объяснила сова сквозь дым, — всегда остается какое-то «мы», которое думает.
— Ты абсолютно права! — согласился дракон, гоняясь за своей «жемчужиной» вокруг дерева. — Пока есть «мы», которое думает, все сказанное будет чепухой.
