Таня поняла, что сознание она потеряла ненадолго. Может быть, на несколько секунд.
- Простите, - шептала Таня, пытаясь подняться.
В глазах после удара стояла странная муть. Картина окружающего вдруг расслоилась и словно бы превратилась в набор цветных квадратиков-пикселей. Тарелка стояла на своем месте. Но того, что в ней находится, Таня уже не видела. Разрешение пикселей было очень уж низким. Большие цветные квадраты словно съедали очертания предметов.
В своей тарелке Таня сейчас видела лишь комбинацию белых, размытых пикселей. Однако белизна прорезалась серой рябью. Это тревожило. Рябить могли черные головки червей.
Лицо старухи напротив тоже было скрыто пикселями. Они тоже были белыми, но мелькали и странные багровые вкрапления.
Таня решительно встала и направилась в палату. Аппетит пропал. В душе появилась холодная тоска, неявное предчувствие какого-то зла. Разум Тани ничего не знал об этой опасности. А вот подсознание било тревогу.
Таня толкнула дверь палаты, состоявшую сейчас из бело-серых пикселей. Вместо стен были светло-голубые прямоугольники, окно стало грязно-буро-зеленым набором геометрических фигур.
На Танькиной койке тоже находилось какое-то скопление квадратов, напоминающее очертаниями фигуру человека.
- А вот и Танюшка, ебать ее в ушко, - произнесли пиксели бархатным мужским баритоном.
Голос определенно принадлежал хирургу, который оперировал Таньку и должен был сегодня снять повязки и маску.
- Здравствуйте, Михаил Андреевич, - нерешительно произнесла Таня.
Матерная присказка ее несколько насторожила. Однако она предпочла не обращать внимания. Ну, радуется доктор, что лечение заканчивается. Может, шутит?
- Как себя чувствуешь? - спросили пиксели.
- Ну, чешется под маской…
- Жжет?
- Ага, - призналась Танька.
- Прекрасно! - Михаил Андреевич был так доволен. что даже принялся цокать языком. - Настолько прекрасно, что я бы даже сказал, заебись!
«Опять!» - с тревогой отметила Таня.
- С меня сегодня ведь снимут повязки? - спросила она вслух.
- Еще как снимут! - заверили голосом Михаила Андреевича квадраты. - Отъебут и вынут…
- Что вы говорите, Михаил Андреевич! - решилась Таня на замечание.
- А что я говорю? - словно удивился тот.
- Ну… вы… материтесь…
- Да что ты? - захохотал Михаил Андреевич. - Не охуевай, девочка. Не неси хуйню.
- Вот опять! - сказала Таня.
- Опять сорок пять, а все пиздой торгует блядь! - совсем уж по-мефистофельски расхохотался хирург.
