Огромные многоногие способны издалека, особенно ночью, чуять запахи и с помощью чувствительных волосков на лапах улавливать тепло или шаги, разносящиеся по песку. Именно эти их способности оказались роковыми в судьбе двоих усталых людей.
Недалеко от ущелья, где разыгралось сражение между людьми и громадной самкой скорпиона, зеленел небольшой оазис, который издавна обходили далеко стороной путники – и одиночки, и идущие по своим делам группами. Восемь высоких, несмотря на суровые условия песков, деревьев с голыми стволами и роскошными кронами росли в небольшом ущелье между песчаными холмами, корнями уходя глубоко вниз, минуя пески и глину и добираясь аж до каменистой почвы и потайных ручейков, несущих животворную воду.
Когда-то очень давно люди облюбовали это уютное местечко, где можно было добыть немного вкусной освежающей жидкости – сока деревьев, – сделав на их коре неширокие надрезы и подставив туда сосуд; за время недолгого разговора сосуд наполнялся остро пахнущей, необычной на вкус, но прекрасно утоляющей жажду влагой. Потом среди ветвей и листьев появились первые восьмилапые обитатели – сначала относительно небольшие, всего лишь с голову осла в размахе конечностей, но затем их постепенно сменили более крупные.
Крупные хищники беспощадно уничтожали меньших, занимая сети и коконы, поедая яйца и уже вылупившихся младенцев, оставляя болтаться среди листвы высохшие опустошенные шкуры и сплетая все новые и новые нити и расширяя тем самым свои владения. Спустя несколько поколений, вид с окрестных холмов на оазис для случайного путника представлялся ужасающий: ущелье, посреди которого поднимаются укутанные клочьями паутины несколько стволов.
Зеленые листья деревьев едва виднелись из-за плотных комков паутины, а торчавшие из них то тут, то там огромные лапы с устрашающими шипами и зубцами не внушили бы доверия никому. Впрочем, путники теперь старались как можно быстрее миновать это некогда приятное местечко…
Вот отсюда и пришли в соседнее ущелье многоногие. Легкий вечерний ветерок вместе с песчинками принес в их вертеп запах крови – и родственной, и совсем чуждой, но все равно, крови. Восьмилапые всеми своими чувствительными волосками внимали запаху, но недолго: хватило всего двух порывов ветра, чтобы они снялись с насиженных мест.
Устроившиеся в ветвях толстопузые самки, сидевшие возле коконов с яйцами и еще не давшие потомства, робко взиравшие на самок стройные самцы, ползающие вокруг деревьев в ожидании добычи, и крупные чудовища, набравшие силы и вес, – почти все поползли в ту сторону, откуда исходил запах…
