В почтительности скорбной и глубокой.
Она была богиней на заре
30 Рожденья мира; даже Амазонка
Предстала б карлицею рядом с ней;
Она могла бы гордого Ахилла,
За волосы схватив, пригнуть к земле
Иль Иксиона колесо - мизинцем
35 Остановить. Ее прекрасный лик
Был больше, чем у Сфинкса из Мемфиса,
Которому дивились мудрецы,
Но как не походил на мертвый мрамор,
Как он светился красотой Печали,
40 Печали, что превыше Красоты!
Она прислушивалась к тишине
С тревогой - словно тучи первых бедствий
Растратили уже свои грома
И новые отряды тьмы зловещей
45 От горизонта двигались... Прижав
Одну ладонь к груди, как будто ей,
Богине, что-то причиняло боль
В том месте, где у смертных бьется сердце,
Другой рукою тронув за плечо
50 Сатурна и к виску его приблизив
Полураскрытые уста, она
Заговорила звучным, как орган,
Певучим голосом... Вот слабый отзвук
Тех слов (О, как ничтожна наша речь
55 В сравненье с древним языком богов!):
"Сатурн, очнись!.. Но для чего зову
Тебя очнуться, свергнутый владыка!
Могу ль утешить чем-нибудь? Ничем.
Увы, ты небом предан, и земля
60 Тебя, бессильного, не признает
Монархом; океан вечношумящий
Отпал от скиптра твоего; и мир
Лишился первозданного величья.
Твой гром, под власть чужую перейдя,
65 Грохочет, необузданный, в эфире
Доселе ясном; молния твоя
Беснуется в неопытных руках,
Бичуя все вокруг и опаляя.
Мучительные, злые времена!
70 Мгновенья, бесконечные, как годы!
Так беспощадно давит эта боль,
Что не передохнуть и не забыться.
Так спи, Сатурн, без пробужденья спи!
Жестоко нарушать твою дремоту,
75 Она блаженней яви. Спи, Сатурн!
Пока у ног твоих я плачу горько".
Как в летнюю магическую ночь
Под пристальным сиянием созвездий
Беззвучно грезит усыпленный лес,
80 И вдруг проходит одинокий шорох,
Как в море одинокая волна,
И снова тишина, - так отзвучали
Ее слова. В слезах она застыла,
К земле припав своим широким лбом
85 И словно шелковистое руно
Рассыпав волосы у ног Сатурна.
Так минул месяц, совершив в ночи
Свои серебряные превращенья,
И целый месяц оставались оба
90 Недвижны, словно изваянья в нише:
Оцепенелый бог, к земле склоненный,
И скорбная сестра, - пока Сатурн
Не поднял от земли померкший взор
И, оглянувшись, не увидел гибель
95 Своей державы, весь угрюмый мрак
Долины той - и возле ног своих
Коленопреклоненную богиню.
И вот он начал говорить, с усильем
Ворочая застывшим языком,
100 И мелкою осиновою дрожью
Дрожала борода его: "О Тейя,
