— Без сознания, — пробормотал он.
Даабас взглянул на Кодру и плюнул ему в лицо. Габаль оттащил Кодру, снова нагнулся над ним и начал его тормошить. Но тот не приходил в себя.
— Что с ним? — спросил Габаль.
Даабас приложил ухо к груди Кодры, потом вплотную приблизился к лицу, зажег спичку, встал и прошептал:
— Мертв!
Габаля передернуло.
— Врешь! — закричал он.
— Мертвее мертвого, клянусь!
— Ужас!
Но Даабас не увидел в случившемся трагедии.
— А он скольких убил? Скольких искалечил?! Воздалось ему!
— Я никогда никого не бил, тем более не убивал, — печально сказал Габаль, будто обращаясь к самому себе.
— Ты защищался!
— Я не хотел убивать его.
— У тебя тяжелая рука, — многозначительно произнес Даабас. — Ты не дрожишь перед ними от страха. Ты мог бы стать таким же, как они.
Габаль ударил себя по лбу с криком:
— Ужас! Я стал убийцей с первого же удара!
— Будь осторожен, Габаль! Давай закопаем его, пока никто не хватился!
— Рано или поздно его начнут искать.
— А мне не жалко! Расправиться бы так же и с остальными! Ну помоги же мне закопать это животное!
Даабас взял дубинку и принялся рыть ею землю недалеко от того места, где Кадри копал могилу своему брату. С тяжелым сердцем Габаль стал ему помогать.
Они работали молча, пока Даабас не сказал, пытаясь успокоить Габаля:
— Не думай! В нашем квартале убить человека так же просто, как отправить финик в рот.
— Я вовсе не хотел становиться убийцей, — вздохнул Габаль. — Я не думал, что гнев мой обернется кошмаром.
Вырыв яму, Даабас вытер пот рукавом галабеи и высморкался, избавляясь от пыли, набившейся в нос.
— Сбросить бы в эту могилу не только этого сукиного сына, но и остальных, — со злобой проговорил он.
— Имей уважение! Все мы смертны, — с раздражением ответил Габаль.
— Уважай они нас живых, мы бы почитали их мертвыми, — резко ответил Даабас.
Они подняли тело и сбросили его в яму. Габаль положил дубинку рядом с телом, и они засыпали Кодру землей.
Когда Габаль поднял голову, то увидел, что уже опустилась ночь. Он глубоко вздохнул, чтобы не расплакаться.
«Куда пропал Кодра?» — расспрашивал Заклат. Удивлялись и остальные надсмотрщики, недоумевая, куда мог подеваться их подельник, которого уже столько времени не было видно, словно он прятался, как Хамданы. Кодра жил на соседней с Хамданами улице. Он был холост и ночи проводил вне дома, возвращаясь лишь под утро, а то и позже. Он мог отсутствовать и ночь, и две. Но чтобы неделю никто не знал о его местонахождении! Особенно в дни осады, когда он должен был следить за Хамданами и быть начеку. Все подумали на Хамданов, и в их домах устроили обыск. Надсмотрщики во главе с Заклатом врывались к ним и дотошно осматривали все от подвала до крыши, перерывали дворы вдоль и поперек. Хамданов унижали: кому давали пощечину, кому пинок, кому плевок. Но ничего подозрительного не нашли. Надсмотрщики обошли всю улицу, опрашивая людей, — никто ничего не знал.
