Вернувшись в хижину, Хумам обнаружил, что дома с нетерпением ждали его возвращения. Все с любопытством окружили его, и, сбивчиво дыша, Адхам спросил:
— Ну что, сынок?
Хумам заметил, что у Кадри подбит глаз, и склонился над братом, чтобы разглядеть поближе его лицо. Адхам с сожалением сообщил:
— Он не на шутку сцепился с этим типом, — и указал в сторону жилища Идриса, погруженное в безмолвную тьму.
— Это беспочвенные, мерзкие домыслы Большого Дома, — гневно отозвался Кадри.
Обернувшись в сторону хижины Идриса, Хумам обеспокоенно спросил:
— Что там происходит?
— Родители ищут сбежавшую Хинд, — грустно ответил Адхам.
— Кто в этом виноват, если не наш ужасный дед?!
— Тише! — взмолилась Умайма.
Но Кадри зашелся гневом:
— Чего ты боишься? У тебя нет ничего, кроме мечты о возвращении, которая никогда не сбудется… Поверь мне, ты не выберешься из этой лачуги до самой смерти.
— Хватит ныть! — вспылил Адхам. — Ты с ума сошел, клянусь Создателем! Может, ты решил последовать за сбежавшей девчонкой?
— Именно!
— Замолчи! Надоели твои глупости!
— С этого дня нам жизни не будет рядом с Идрисом, — горестно проговорила Умайма.
Адхам повернулся к Хумаму.
— Ну что?
Хумам ответил голосом, в котором не было и намека на радость:
— Дед пригласил меня жить в Большом Доме.
Адхам уставился на него, ожидая продолжения, но сын не промолвил больше ни слова, тогда, отчаявшись, он спросил:
— А мы? Что он сказал про нас?
Хумам печально покачал головой и прошептал:
— Ничего.
Смех Кадри обжег его, как жало скорпиона.
— Чего же ты явился? — спросил он Хумама с издевкой.
Да, зачем я пришел? Просто такие, как я, не созданы упиваться собственным счастьем в одиночку.
— Я столько раз говорил ему о вас, — печально произнес он.
— Вот спасибо! Почему же он тогда выбрал тебя?! — злился Кадри.
— Ты знаешь: я здесь ни при чем.
— Ты, Хумам, несомненно, лучший из нас, — вздохнул Адхам.
Кадри с обидой вскричал:
— А ты, отец, который и плохого слова о нем не сказал, ты оказался недостоин!
— Тебе не понять… — ответил Адхам.
— Этот человек большее чудовище, чем Идрис.
— Ты разбиваешь мне сердце. Не теряй надежды, — запричитала Умайма.
— Надежда осталась только на эту пустыню, — ответил Кадри с вызовом. — Поймите вы наконец и успокойтесь! Забудьте об этом проклятом доме! Я не боюсь этой пустыни. Даже Идриса не боюсь. Могу дать ему такой сдачи! Плюньте вы на этот дом и живите спокойно!
Адхам подумал: «Как ты можешь так поступать? Почему, отец, ты пробудил в нас любовь к себе, а потом не смог простить? Что может смягчить твое сердце, если до сих пор ничего его не тронуло? Что толку надеяться, если все перенесенные страдания не оправдали нас в глазах того, кого мы любим?» Не своим голосом он сказал вслух:
