— Так это лишний повод для…
Жером вздохнул, повернулся к столу и, выдвинув в очередной раз ящик, достал пухлую папку.
— Твой жанр клиентуры на несколько голов выше того, к которому мы привыкли. Я имею в виду не только тебя, но и всех нас. Ты знаешь, что делают в этом случае?
— Просят помощи.
— Верно. Я уже отправил шифровку и установил контакт с Парижем, — он указал пальцем на папку и продолжил. — Мне удалось добыть досье на Даро еще до помощи наших парижских друзей. Пришлось здорово помучиться, изучая его. К концу у меня голова чуть не раскололась. Не хотел бы я быть на месте его следователя или адвоката. Сумасшедшая история. Его обвинили в предательстве спустя три месяца после освобождения Франции. Кстати, он даже и не скрывался. Потребовался целый год, чтобы распутать это одно из самых запутанных дел, какие мне приходилось видеть. Только одни подозрения, зато какие! Как только полагали, что ухватились за ниточку и раз… она тут-же обрывалась. Приходилось искать новую, и снова ничего. Обычные методы расследования оказались здесь неэффективными. Все его показания могли стать гимном иезуитству. У него есть чувство юмора, по крайней мере, было в то время. Подозрение на принадлежность к абверу так и не доказали: не нашли прямых улик. Только очень важная птица могла так умело скрыть факты. В конце концов его судили только по подозрению. В этом уязвимое место судебного разбирательства.
— Каково было решение Парижа?
— Самолетом они отправили одного из своих доверенных лиц. У меня скоро с ними встреча. Заметь, ни здесь, ни в аэропорту, а прямо на улице. Что касается тебя, ты возвращайся домой и не высовывай носа, пока я не позвоню тебе. Кстати, у тебя должны остаться деньги.
— Какие деньги? — искренне удивилась Майя.
— Телеграфный перевод от твоей мамы.
— Ах да… Я сохраню его до нового задания, — холодно ответила она.
— Тебе нужно будет между делом составить опись расходов. Книгу оставь здесь. Ты ее прочитала?
— Перелистала в автобусе. Слишком абстрактно. Он описывает явления и идеи, вызванные каким-либо объектом… Книга не дает никакого понятия о его личности.
— Если только это он ее написал. Ничего не доказывает, что он — Корни. Необходимо навести справки об издателе. Бусы тоже оставь здесь.
— Но они мои! Это подарок.
— Тебе их отдадут. Все, иди и ни шагу из дома. Я позвоню тебе.
Майя шла по коридору, когда окликнул ее хрипловатый женский голос.
— Мадмуазель Курлянж!
Майя толкнула приоткрытую дверь и вошла в кабинет, где за столом сидела дама, похожая на цаплю. Волосы у нее были выкрашены в сиреневый цвет, а на коленях лежал клубок пряжи со спицами. На углу письменного стола приютилась кофеварка.
