. Вот эта последняя любимая женщина и исполняла роль жены.
Я никогда этой женщины не видел и ничего против нее не имею. Судя по всему, она любила отца. Но, когда отец пришел в сознание, память возвращалась очень постепенно, начиная с совсем дальних по времени событий, например, он уже узнавал маму, но еще не мог вспомнить, что у него есть сын. Эту женщину он просто не узнал. Думаю, что и для нее этот момент был большой личной драмой.
Почему же она оказалась в больнице в качестве "жены" Ландау? - Тут я позволю себе немного пофантазировать. Думаю, что это идея Евгения Михайловича. Если бы у него все получилось, как он задумал, то проблема с украденными подарками рассосалась бы. Он же не мог тогда знать, что отец так никогда и не оправится от полученных травм и, по-видимому, всерьез боялся последствий своего "необдуманного" поступка.
***
Теперь несколько фрагментов второй статьи Горобца, которые мне хотелось прокомментировать.
Горобец: Для оценки творческого потенциала Ландау после катастрофы мне представляется самым важным простой научно-исторический факт: в этот период Львом Ландау не было опубликовано ни одной научной работы. Все остальное - детали.
ИЛ: Не очень понимаю, какой смысл вкладывается здесь в слово "потенциал". Как я уже писал, все 6 лет, которые отец прожил после аварии, он был тежелобольным человеком и страдал от сильных болей. Естественно, что в таком состоянии, ему было не до научных публикаций. У меня ощущение, что Горобец пытается создать впечатление об умственной неполноценности Ландау после аварии. Именно поэтому он пишет, что Ландау "мучило сознание собственного творческого бессилия". Сознание бессилия отца, конечно же, мучило, но не творческого, а физического.
Горобец: Отсюда следует - Ландау не мог прямо участвовать в продолжение главного дела его жизни - написании Курса.
ИЛ: Бред собачий! Да, после аварии отец не участвовал в работе над курсом теоретической физики, но сказать, что "Курс" был главным делом его жизни - полная глупость. Главным для него была наука, а книги он писал в свободное от нее время. Думаю, что это было для него своего рода отдыхом.
Горобец: Ученики оказались благодарными. Наряду с обычной титульной страницей, содержавшей фамилии трех действительных авторов тома, Лифшиц добился (это было нестандартно и потому нелегко) в издательстве разрешения, чтобы этой странице предшествовала еще одна титульная, с двумя именами основных авторов всего многотомного Курса: Л.Д. Ландау и Е.М. Лифшиц.
