Паша подошел к телефону, надрывающемуся междугородними длинными звонками. «Опять изворачиваться? Врать? А ради чего? Понятно, если ради работы, ради его здоровья, ради заработка... А сейчас-то зачем? Ведь он даже не сказал: „Возьми трубку“ или: „Ответь, Паша“... Нет! „Меня — нет“».
Паша схватил аппарат и поставил его на кровать прямо перед лицом Володи.
— Наверняка Фридман. Сам с ним разговаривай! Надоело! «Буду — не буду! Еду — не еду!» Мы все отменили, мы людей подвели! Я неделю с твоими документами бегал, только чтобы ты лечиться поехал! Что?! Все псу под хвост?! А знаешь что? Ищи себе кого-нибудь другого — я не буду с тобой больше работать!
— Паша! — Володя попытался прервать Пашину тираду.
— Что — «Паша»? Ну Паша! А это, — он указал на надрывающийся аппарат, — Леня! Он теперь десять лет не отмоется. Что я ему скажу?
— Скажи, что едем.
Паша замер. Ему стало мучительно стыдно. Как он мог? Володя отказался лечиться, чтобы работать. Это его главное лекарство. Панацея от всех бед. Его броня. Работа! Как Паша смел даже подумать плохо о Володе? Орать и не дослушать самого главного? Едем! — вот что главное. Конечно, конечно едем! Паша схватил трубку.
— Да-да, соединяйте! — Он закричал, как будто хотел докричаться до другого берега реки. — Алло, Леня! Ну что тебе сказать... Володя согласен!
Из трубки донесся странный звук: не то кашель, не то ворчание.
— Делаем все так, как договорились.
На некоторое время трубка замерла, затем разразилась длинным монологом. Паша только периодически поддакивал.
В кабинет вошла Татьяна. Она села на корточки перед Володей. Подоткнула плед, чтобы ему было теплее. Взяла его ругу. Испугалась—какие холодные у него руки! Стала растирать его ладони, будто он обморожен. Володя вяло улыбнулся:
— Съезжу погреюсь.
— Добился своего Пашка...
— Не знаю, кто чего добился. Все так, как должно быть.
— Я в Узбекистане никогда не была...
Володя нежно обнял Татьяну за плечи:
—Танюша, это же не отдых. Там переезды, жара... Не надо.
Приоткрылась дверь, и в кабинет заглянул Леонидов с зажатой в руке телефонной трубкой.
— Володя! По сколько ставить, по три или по четыре?
— Решайте сами.
Паша, даже не успев снять руку с микрофона трубки, прокричал:
— Ставь по пять.
Трубка опять издала невнятный хрип.
— СТАВЬ ПО ПЯТЬ! — опять закричал Паша. — УСПЕЕШЬ ПРОДАТЬСЯ-ТО?
Он опять прикрыл трубку рукой и перешел на шепот:
— Володя, давай Толика возьмем на всякий пожарный.
