И вот когда все было прибрано, приготовлено и выглажено — тут-то все и началось. Сначала условный сигнал: один звонок по телефону и тишина, а через минуту нормальный звонок. Мол, свои — бери! Татьяна взяла трубку—там гудки.
Через полчаса в дверь вошли Володина мама и отец. Ну, с мамой она хоть немного, но была знакома, а вот отец... Он с порога рявкнул: «Кто такая? Почему в доме?» — и сразу на «ты»: «Давай чаю, что ли, если уж ты здесь...»
Родители были в разводе уже лет тридцать пять, говорил Володя, но созванивались по пять раз в день. Отец, полковник в отставке, работает на почтамте. Мать — тихая, но временами жесткая. Татьяну она игнорировала—даже не здоровалась. У нее был свой ключ, и за порядком она следила строго. Таня пробовала было сблизиться, но та отрезала: «Я не ваша свекровь—я Володина мать!» И стала перемывать за Таней посуду.
Почти сразу же за родителями явилась бригада скорой помощи и знакомый врач Евгений Борисович, которого Татьяна видела как-то в театре на «Гамлете». Они стали шептаться в гостиной, а ее попросили сделать еще чаю, лишь бы не мешала. Володи все не было. Пришел Паша. Посидел в гостиной, зашел на кухню.
— Зачем ты их пустила? — спросил он у Тани.
— Я? У мамы же свой ключ.
— Ключ... Надо было на «собачку» закрыть. Ладно. Сейчас начнется... веселье.
— А что они хотят?
— Здесь все хотят одного и того же — Володю. — Паша вышел, хлопнув дверью.
с места в любой момент. Володина мама плакала. Таня остановилась посреди комнаты, боясь даже предложить бутерброды.
Показывая на бумаги, лежавшие на невысоком журнальном столике среди тарелок и чашек, Евгений Борисович почти кричал:
— Это можете сделать только вы! Надо просто его спасти. Сейчас! А потом уже думать: простит — не простит. Дайте нам возможность помочь ему.
Семен Владимирович разглядывал бумаги — два желтых листка с напечатанным текстом.
И тут открылась дверь, и вошел Володя.
— Ничего себе компания! — Он улыбнулся Татьяне и весело оглядел присутствующих.
Его появление вызвало небольшое замешательство, как будто он застал всех за чем-то неприличным. Пауза явно затянулась. Семен Владимирович, оторвавшийся было от чтения, снова наклонился к столику и заворчал:
— Вот так, сынуля. Дожили мы с матерью. Спасибо тебе. — Он щелкнул авторучкой: — П*е подписать?
Евгений Борисович указал:
— Сначала вот тут — фамилию, имя, отчество, паспортные данные, а подпись и число — вот здесь.
Он вдруг стал говорить очень тихо, как будто в комнате, кроме него и Семена Владимировича, никого не было.
