Зимняя жертва | страница 56
— То есть вы знаете, зачем я здесь?
— Со слухом у меня все в порядке, фрекен Форс.
— Простите.
— Мне читали о том кошмаре, который случился с сынком Калле-с-Поворота.
— Калле-с-Поворота?
— Да, так звали отца Бенгта Андерссона. Дурная кровь в этой семье, дурная кровь. Мальчик ни в чем не виноват, но что можно поделать с этой кровью, с этой дьявольской неугомонностью?
— Вас не затруднит поподробнее рассказать о Калле-с-Поворота?
— О Калле? Не затруднит, фрекен Форс. Рассказывать — единственное, что мне теперь осталось.
— Прошу вас.
— Калле-с-Поворота считался легендой этого места. Говорят, предки его были из тех бродяг, что селились на пустыре по другую сторону Муталы, за поселком, вблизи поместья. Но я не знаю. Ходят слухи, что родители его приходились друг другу братом и сестрой, но жили в поместье как муж и жена. И что они платили бродягам, чтобы те воспитывали его. Поэтому Калле-с-Поворота стал тем, чем он стал.
— Когда это было?
— Я думаю, Калле появился здесь в двадцатые годы или в начале тридцатых. Тогда все было по-другому. Имелась фабрика, и фермы, и поместье. Но ничего больше. С самого начала Калле держался особняком. Он был, как бы это объяснить… словно насквозь черным. Не только с лица, но и внутри. Он был точно приговорен к сомнению, к вечной неопределенности, от которой впадал в тоску и лишался рассудка, порой даже не понимал, где находится. Говорили, что это он поджег амбары в поместье, но никто не знает. Когда ему было тринадцать, он не умел ни читать, ни писать: учитель выгнал его из школы в Юнгсбру. И тут впервые попал в руки ленсмана,[25] потому что украл яйца из курятника крестьянина Тюремана.
— Тринадцать лет?
— Да, фрекен Форс. Вероятно, он был голоден. Может, бродяги устали возиться с ним? А может, господам из поместья надоело платить за него бродягам? Со всем этим не так-то просто разобраться, вот единственное, что я знаю.
— С чем?
— С отношениями родителей и детей.
— Ну а потом?
— Он исчез, Калле, и не появлялся много лет. Говорили, что он ушел в море, говорили о Лонгхольме,[26] о разных страшных делах: убийстве, изнасиловании детей. Но что мы знаем? На море он точно не был, это я могу сказать наверняка.
— Почему?
— В войну я оттрубил свое в торговом флоте и знаю, каковы моряки. И Калле-с-Поворота не был моряком.
— Кем же он был?
— Прежде всего, бабником и пьяницей.
— Когда он вернулся сюда?
— Примерно в середине пятидесятых. Одно время работал механиком в гараже при фабрике, но долго не продержался. Потом помогал на фермах. Когда был трезв, то работал за двоих, а потом его снова тянуло…