— Катарина? — окликнул меня Фабион, когда пауза после его вопроса чрезмерно затянулась. — Ты меня слышишь?
— Ты не мог бы одеться? — невпопад буркнула я, опасаясь лишний раз взглянуть на него.
Изысканная вязь татуировок помимо воли привлекала к себе внимание. И мне стоило огромного труда смотреть чуть повыше Фабиона, не глазея на рисунок, который, казалось, оживал под моим взглядом. Правда, вот беда, мне никак не удавалось понять, что же именно изображено на груди и руках юноши.
— Одеться? — удивленно переспросил он, вряд ли ожидая подобной просьбы. Встал и медленно подошел ко мне. — Катарина, ты меня стесняешься?
— Немного, — пискнула я, хотя от стыда и непонятного волнения стало жарко дышать.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось прикоснуться к нему, провести пальцем по переплетениям багровых линий на его коже. Небо, да что со мной творится? Я никогда раньше не испытывала подобного.
— Забавная реакция, — без тени улыбки произнес Фабион, пристально наблюдая за выражением моего лица. — Очень забавная.
Однако без малейших возражений взял рубашку, валявшуюся около кровати, и накинул ее на себя. Я с заметным облегчением перевела дыхание, когда татуировка скрылась из моего поля зрения. Чудно, право слово. И что я так взволновалась из-за какого-то непонятного рисунка?
— Что такое транс? — поспешила я сменить тему и осторожно обошла вокруг застывшей Ольгетты. — Она меня видит?
— Пока нет, — ответил Фабион, наблюдая за каждым моим движением с явным интересом, отчего мне было не по себе. Неожиданно сказал: — А ты молодец. Я думал, что ты не выдержишь, когда она начала всякие небылицы плести.
— Небылицы? — Я резко остановилась и бросила на ученика мага быстрый взгляд. — Так ты ей не поверил?
— Она не ты. — Фабион позволил себе краткую усмешку. — Слишком громко думает. Поэтому я знал, что она собирается солгать, еще до начала беседы.
— Но зачем ей это? — Я застыла напротив Ольгетты, пристально изучая ее спокойное, бесстрастное лицо. — Право слово, я считала, что мы подруги. Мне было очень, очень обидно и больно, когда она начала говорить обо мне эти гадости.
Фабион ничего не ответил. Лишь с лживым сочувствием пожал плечами и внезапно прищелкнул пальцами. И в тот же миг Ольгетта ожила.
— В общем, как вы теперь знаете, Катарина — исчадие зла! — выпалила она, еще не понимая, что смотрит мне прямо в глаза. Затем осеклась, осознав, кто именно стоит напротив нее.
В комнате повисла столь мертвая тишина, что у меня зазвенело в ушах.
