Суровые нотки, скользнувшие в его голосе на последней фразе, были тем весомее, что при этом тупая ноющая головная боль на миг стала просто невыносимой.
— Я все поняла! — поспешно воскликнула я, с мучительным стоном схватившись за виски. — Хватит!
Фабион вскочил было с кресла, испугавшись, что я могу упасть, но Марко глянул на него — и он опустился обратно. Впрочем, приступ уже прошел, оставив после себя обычную тяжесть, к которой я почти привыкла.
— Мне жаль, что так получилось. — Марко с лживым сочувствием развел руками. — Из тебя получилась бы неплохая целительница, но увы. Забудь об этом. Ради твоего же блага — забудь. Особенно после того, что случилось неделю назад.
— Но ритуал ведь не был проведен, — хмуро заметила я, уже зная, какими будут возражения. Фабион раз сто, наверное, за прошедшие дни высказывал мне их.
— Слишком много деталей заставляют меня подозревать наихудшее, — ожидаемо произнес Марко и принялся загибать пальцы. — Во-первых, нож все же попал в цель, хотя ты сама несколько раз говорила, что он не смог бы долететь до Реаны. Во-вторых, и это намного важнее, оружие пронзило защитную сферу. Каким образом, хотелось бы знать?
Я уставилась в пол, не зная, что ответить ему на закономерный интерес. Что скрывать, меня саму волновали эти вопросы. Но, увы, я не находила ответов. Пока, по крайней мере.
— Ладно, забудем на время про этот проклятый ритуал! — любезно предложил Марко. Отлепился наконец-таки от подоконника и вернулся к столику с напитками, где с некоторым сомнением поднял свой бокал и опять принюхался к густому розовому напитку, после чего спросил меня: — Что ты думаешь насчет Ольгетты?
— Ольгетты? — Я несколько опешила от столь резкой перемены темы разговора. — Ну я даже не знаю. Сволочь она, если честно. Я так и не поняла, почему она вздумала помогать Реане. Подругами они никогда не считались. Говорит, что просто решила развлечься. Чудно, правда?
— Да не сказал бы. Напротив, как раз ее действия более чем обоснованны. — Марко осторожно пригубил напиток. Застыл на несколько секунд, смакуя его вкус, затем расплылся в довольной улыбке. — Надо же, а теперь понравилось! Правда, сахару слишком много, но своеобразно!
— И что же заставило Ольгетту поступить именно так, как она сделала? — терпеливо переспросила я, не позволяя отвлечься на другую тему.
— Любовь. — Марко весело глянул на меня поверх бокала. — По-моему, это очевидно. Копни поглубже любой поступок особи женского пола вне зависимости от возраста — и окажется, что в основе всего лежит именно это чувство.
