— Смотри, я тоже педик, как ты.
Барт подскочил.
— Что-о?
— Не видишь, что ли? У меня тоже сережки.
— Oh, boy!
А он-то испугался. Он покатился со смеху, повторяя: «Супер! Супер!». Догадавшись, что брат смеется над ней, Венеция стала передразнивать его и колотить куклой. Барт картинно рухнул, изображая жертву ее мощных ударов. Венеция навалилась на него и принялась щекотать. Моргана кинулась ей на подмогу.
— Я его держу! — кричала она. — Щекочи его, щекочи!
— Спасите! Помогите! Эме! — кричал Барт, задыхаясь от смеха.
Он поймал Моргану за ногу и повалил на Венецию. Трое Морлеванов образовали кучу-малу, сотрясаемую общим смехом.
— Вот бы Симеон был тут, — сказала Венеция.
Моргана посмотрела на брата с тревожным вопросом в глазах.
— Не сейчас, — тихо сказал ей Бартельми.
— Дадим клятву? — предложила Венеция.
— Что еще за клятву? — насторожился Бартельми.
— Сейчас мы тебя научим, — сказала Моргана. — Поставь кулак вот так.
Барт сжал руку в кулак. Моргана поставила сверху свой, а Венеция завершила пирамиду со словами:
— Морлеван или смерть.
Она убрала кулачок.
— Тебе понравилось?
— Зашибись. А что это значит?
— Что нас никто не разлучит, — объяснила Моргана.
Барт задумался, найдет ли эта клятва отклик у судьи по делам несовершеннолетних, и пришел к заключению, что не найдет. Братство Морлеван уже разлучили. Так оно и останется. Моргана вернулась к книжкам, а Венеция принялась раздевать Кена.
— Хорошо бы, — сказала она Барту, — чтобы ты мне подарил подарок.
— Здрасьте! Это почему же?
— Потому что ты меня любишь, — ответила девочка со своей нежной и дерзкой улыбкой.
— Типичная женская логика, — презрительно заметил Барт. — И какой же ты хочешь подарок?
— Кена.
— Э, не гони! Я тебе одного уже купил.
— Да, но он такой бедненький, — жалостливо объяснила Венеция. — У него нет мужа.
Барт, поперхнувшись, не сумел даже облегчить душу своим излюбленным восклицанием.
— Знаешь, какого Кена я хочу? — мечтательно добавила Венеция. — Прекрасного принца!
Барт по-новому, внимательно, посмотрел на сестренку и, подумав, признал:
— В сущности, и я хочу того же.
— Только надо, чтобы он любил детей, — посоветовала Моргана, которая не забыла кошмарного Лео.
— Я напишу объявление: «Требуется Прекрасный принц, который любит надоедливых маленьких девочек», — сказал Барт.
«…И повешу его в кабинете профессора Мойвуазена». Но этого Барт вслух не сказал.
Впрочем, Никола Мойвуазен последние несколько дней удерживал его на расстоянии. Кивал ему издалека, помахав рукой в знак приветствия, и вместо того чтобы подойти, исчезал. Барт строил всевозможные предположения, но объяснялось все просто: Никола не горел желанием обсуждать состояние Симеона с его старшим братом. Он знал, что лечение, на которое он дал добро, сродни русской рулетке. Чтобы мальчик не слишком мучился, они с Жоффре решили увеличить дозу морфина, который теперь поступал в кровь постоянно. Симеон большую часть времени проводил в полудреме, иногда проваливаясь в тяжелый нездоровый сон. Желудок у него уже ничего не принимал, и питание поступало только через капельницу. Когда Барт входил и закрывал за собой дверь 117-й палаты, в ней стояла такая тишина, словно он очутился в склепе.
