Жан-Люк и Ангус, переглянувшись, ошеломленно вытаращились на него.
— Она смертная, — обреченно вздохнув, добавил Роман.
Жан-Люк захлопал глазами. Ангус с такой силой сжал подлокотники кресла, что даже костяшки пальцев побелели. Какое-то время друзья молча таращились на Романа, потом обменялись хмурыми взглядами.
Ангус был первым, к кому вернулся дар речи. Стараясь не смотреть на Романа, он смущенно кашлянул.
— Ты помешал убийству смертного?!
— Да. И даже предоставил женщине убежище. Решил, что имею на это право, поскольку за ней охотится один из наших.
Жан-Люк, опершись о золотой набалдашник трости, с любопытством вытянул шею.
— Не похоже на тебя, Роман, ведь ты обычно стараешься держаться подальше от мира смертных, избегаешь вмешиваться в их дела. Особенно если это грозит опасностью для твоего клана.
— Я… м-м-м… остро нуждался в ее услугах, — промямлил Роман.
Жан-Люк пожал плечами.
— Как и все мы — время от времени. Но у нас, французов, есть поговорка: «В темноте все кошки серы». Для чего рисковать — тем более ради кого-то из смертных?
— Это трудно объяснить. Она… не такая, как все. Она особенная.
Ангус с грохотом опустил пудовый кулак на подлокотник кресла.
— Мы обязаны сделать все, чтобы наше существование осталось тайной для смертных! Это наш долг, Роман! Остается только надеяться, что эта девушка достойна твоего доверия.
— Я старался держать ее в неведении. — Роман тяжело вздохнул. — К несчастью, мой гарем… ну, словом, мои женщины не умеют держать язык за зубами.
Ангус стал мрачным как туча.
— И как много ей известно? — сурово процедил он.
— Как меня зовут, чем я занимаюсь, где живу. И сколько у меня женщин. Думаю, она понятия не имеет, что мы вампиры. — Пока, мысленно добавил Роман. Он уже успел оценить острый ум Шанны.
Ангус насмешливо фыркнул.
— Надеюсь, девчушка стоит всех этих хлопот. Если Петровский узнает, что она прячется у тебя… — Он покрутил головой.
— Он уже знает, вмешался Грегори.
— Merde, проворчал Жан-Люк.
— Он приглашен на бал? — спросил Ангус.
— Да. — Роман подпер голову руками. — Я отправил ему приглашение еще до того, как возникла эта проблема. Мы приглашаем его каждый год — своего рода жест доброй воли, — но я не помню, чтобы за последние восемнадцать лет он хоть раз переступил порог моего дома.
— Ну да… с того самого дня, как тебе удалось синтезировать искусственную кровь, — хохотнул Жан-Люк. — Помню его реакцию! Ох и взбесился же он! Поклялся, что в рот не возьмет эту мерзость, после чего вылетел из дома, изрыгая проклятия в адрес тех, кто, по его мнению, «предал саму идею вампиризма»!
