— Вы не только дали им совет подождать, — сказала Николь мрачно. — Вы сказали ему, что Сандру интересуют лишь его деньги.
— Это не такой уж редкий случай, когда речь идет о девушке со средним достатком и богатом молодом человеке.
— Если не считать того, что у Раймона не было собственных денег! Однако Сандра оставалась с ним. Вы хотя бы представляете себе, как тяжело им было? Раймон ничего не умел, кроме как делать вино. Единственное, чем он когда-либо занимался, — работа на винном заводе вашей семьи.
— Это не просто средство от безделья для богатенького сыночка, — сказал Филип, — Раймон работал там с детства, изучая производство.
— Вот это-то и плохо, потому что он не умел больше ничего. А Сандра не могла устроиться на работу из-за ваших неумолимых законов в отношении работы иностранцев. Они были вынуждены считать мелочь. В буквальном смысле!
Глубокие складки пролегли на щеках Филипа.
— Раймон мог обратиться ко мне за помощью. Он знал, что я никогда ему не откажу.
— Существует такое понятие, как гордость. Кроме того, они были молоды и любили друг друга. Они легко относились к бедности. Сандра рассказывала мне, что иногда они стояли перед выбором — поужинать или пойти в бистро с друзьями, где можно было сидеть часами с одним-единственным напитком. И то и другое одновременно они не могли себе позволить.
В какой-то миг Николь почувствовала раскаяние, когда увидела страдание, написанное на лице Филипа.
— Я рад, что они были по крайней мере счастливы, — пробормотал он. — Но они не должны были так жить.
— Да, не должны, — подчеркнуто сказала она.
Филип засунул руки в карманы.
— Вы полагаете, что я — подлый старший брат, который украл у Раймона то, что принадлежало ему по праву рождения? Но вы заблуждаетесь. Я на самом деле очень беспокоился за него. Я любил брата и не хотел, чтобы он допустил ошибку.
— Если вы его любили, почему не попытались исправить положение? Неужто гордость вам не позволила? — спросила Николь насмешливо.
— Я совсем не такой монстр, каким вы меня представляете. Когда я немного остыл, и, думаю, он тоже, я попытался связаться с Раймоном. Я звонил и просил, чтобы ему передали это, но он ни разу мне не ответил. — Филип замолчал. — Через некоторое время я решил, что нам надо сесть и поговорить как мужчина с мужчиной. Я поехал к нему, но к тому времени он сменил адрес, и я не смог его разыскать. — Руки Филипа сжались в кулаки. — Я перевернул весь Париж. Но никто не мог — или не хотел — сказать мне, где он. Откуда мне было знать, что он уехал из страны?
