Когда решение было принято, оно уже не казалось ей таким ужасным. Ее глаза лукаво блеснули, и она сказала:
— Вы будете делать предложение, встав на колено?
— Думаю, рукопожатие будет более уместным в этом случае. — Теперь, когда она приняла его предложение, Филип немедленно принялся за дело. — Я подготовлю все. Завтра, наверное, не получится, но послезавтра, я думаю, мы уже сможем оформить наш брак.
— Так скоро! — ахнула она.
— Нет смысла оттягивать. Мы же не будем устраивать пышную свадьбу с подружками невесты, шаферами и прочими атрибутами.
— Вы правы. Это чисто деловое мероприятие, — сказала она прерывистым голосом, чтобы скрыть ноющее чувство разочарования.
Филип пристально посмотрел на нее.
— Я понимаю, что это не та свадьба, о которой вы мечтали, — мягко сказал он. — Если хотите пышную церемонию и все, что при этом положено, то вы ее получите. Я просто подумал, что так было бы легче для вас, поскольку вы не знакомы ни с кем из гостей.
— Вы правы. Это куда более подходящий вариант при сложившихся обстоятельствах. — Она повернулась, чтобы уйти. — Мне надо, пожалуй, подготовить Робби к новости о том, что у него теперь новый отец. Не думаю, что это легко сделать.
— Наверное, вам стоит повременить, пока я не поставлю в известность свою мать.
Николь безжалостно улыбнулась.
— Не знаю, для кого из них эта новость окажется тяжелее. Нам лучше отложить свой визит к вашей матери до тех пор, пока она не оправится от шока.
— Маме не терпится увидеть Робера. Я сообщу ей новость потом, вечером, с глазу на глаз.
Николь не горела желанием увидеть мадам Галантуа, да и Робби пришлось долго уговаривать идти в гости. Незнакомая обстановка и нарушение привычного распорядка жизни превратили этого жизнерадостного мальчугана в капризного, упрямого ребенка.
Мадам Галантуа жила не в особняке, а в квартире, занимающей целый этаж. Как и дом Филипа, ее квартира была забита красивыми дорогими вещами.
Катрин Галантуа оказалась величественной женщиной с красиво уложенными седыми волосами и сдержанными манерами. Она встретила Николь с прохладной вежливостью, не оставляя сомнения в том, что ее мнение о семье Трент не изменилось.
Суровое выражение ее лица смягчилось при взгляде на внука.
— Как он похож на Раймона! — тихо сказала она. — Какой красивый ребенок! Иди поцелуй свою бабушку, дорогой.
Робби посмотрел на Николь, не обращая внимания на протянутую к нему руку, унизанную кольцами.
— Я не хочу целовать ее, — прошептал он. — Давай уйдем!
