— Да, в самый разгар. Ты когда-то рассказывал мне о буре, помнишь, Бернгард, на террасе в Гунтерсберге? Теперь я хотела увидеть ее.
— Это было очень смело с вашей стороны, — заметил Курт. — Для нашего брата-моряка буря — привычное дело, но даме могла грозить серьезная опасность.
— Опасность? Может быть, но мне хотелось посмотреть на волны. Я нашла в коридоре дождевик принца, быстро завернулась в это непромокаемое чудовище, натянула капюшон на голову и прокралась на палубу. Капитан был на мостике, команда вся поглощена своим делом; меня видел только штурман, возле которого я пряталась, потому что это было единственное немного защищенное место. Он так вперил в меня глаза, точно перед ним выросло привидение; да я, вероятно, и в самом деле была похожа на привидение в этом бесформенном балахоне.
— Вы были похожи на нимфу бури, когда я увидел вас, выйдя на палубу, — сказал Зассенбург. — Лейтенант Фернштейн прав, вы подвергались опасности от ветра и волн, и штурман допустил непростительную оплошность, позволив вам это.
Его слова звучали упреком, но глаза говорили совсем другое, — он явно восхищался «нимфой бури».
— О, штурман! — воскликнула Сильвия. — Он с радостью ждал минуты, когда ветер снесет меня за борт; мне кажется, он не шевельнул бы пальцем, чтобы спасти меня. Но когда он убедился, что я стою крепко, и это величественное зрелище мне нравится, то мало-помалу проникся ко мне уважением и даже стал давать советы, где мне стать и как крепче держаться, то есть он выкрикивал их мне сквозь грохот бури, стоя у руля как пришитый. Я провела жутко прекрасный час здесь, наверху. Потом гроза ушла, на палубу вышел принц и буквально отшатнулся в ужасе, увидев меня. Папа прочел мне строжайшую нотацию, но зато штурман относится ко мне с тех пор с величайшим почтением.
Девушка говорила насмешливым тоном, давая понять, что она видит в опасности лишь забаву и не осознает всей ее серьезности.
Тем временем были спущены шлюпки, и Бернгард воспользовался этим, чтобы вторично поторопить с отъездом. Прощание между ним и дядей вышло не теплее, чем встреча. Потом Бернгард подошел к своей молодой родственнице.
— Прощай, Сильвия!
— То есть до свидания! — поправила она. — Ведь принц пригласил тебя с твоим другом; вы, конечно, приедете в Альфгейм?
— Очень сожалею, — последовал холодный ответ, — но мы собираемся прокатиться на север и, вероятно, уедем на днях.
Сильвия шагнула к нему и тихо проговорила:
