Мясной Бор... В глазах и сейчас стоит заснеженное поле с заброшенным паровозиком в стороне. Здесь-то и началась моя фронтовая жизнь. Необстрелянными мальцами только что сформированного 28-го минометного полка "катюш" мы прибыли сюда в апреле сорок второго, не подозревая, конечно, в какую мясорубку сразу попали. Именно в эту точку упирался "живой" коридор (метры и километры израненной земли по нескольку раз переходили из рук в руки), через который вначале произошел прорыв фронта Второй ударной армией, а позже выход из окружения ее бойцов и офицеров. Это сейчас мы знаем, что к чему, а тогда...
Я был простым сержантом. В разработке военных операций, естественно, не участвовал, видел войну "со своей кочки", может, поэтому и сегодня не люблю смотреть про нее фильмы, пронизанные героизмом и патетикой. Для меня война была и осталась в памяти как тяжелый изнурительный труд и жизнь в нечеловеческих, экстремальных условиях смертельной опасности и невыносимых лишений.
Вот и тогда, в сорок втором, боевые установки заняли огневые позиции еще по снегу, а тут весна, не просто дороги размыло, а вскрылись волховские болота - ни одна грузовая машина пройти к огневым не могла. Пришлось 42-килограммовые мины таскать на себе восемь километров по бездорожью, проваливаясь в грязь по щиколотку, а то и по колено. Голодными, кормили нас баландой, так называли четверть котелка жиденького горохового концентрата. Обсушиться негде, жили в шалашах из хвойных веток, землянку в болоте не выкопаешь. Помню, в майский солнечный день вместе с баландой впервые выдали нам по сто грамм наркомовских. Что с ними делать? Кто-то предложил: давайте выльем в чай. И вдруг так явственно потекло по телу тепло и какое-то блаженство. Только что вернулись из очередного броска со снарядами. Таскали мы их как рюкзаки, привязав к минам лямки. Однажды остановился отдохнуть, поставив как всегда хвостовое оперенье на пенек. Постоял чуток, только собрался шагать дальше, а мина возьми да и опрокинься назад вместе со мной... Пронесло, слава богу, хотя, случалось, и взрывались - колпачок-то боевой головки как игрушечный.
Удивляюсь и по сей день, почему судьба была ко мне милостива. Был минометчиком, в рукопашную не ходил, хотя свист пуль над головой испытал: искал обрыв телефонного провода, выскочил на полянку - тут они и засвистели, полз по ней как крот. Про обстрелы и бомбардировки не говорю, эта "музыка" сопровождала нас днем и ночью, так к ней привыкли, что не замечали, пока воющий звук не вонзался прямо в тебя. Человек, оказывается, ко всему привыкает. Страха не было, кроме одного анекдотичного случая: однажды в середине войны отвели наш 231-й дивизион от линии фронта на две-три недели, за этот срок так "оглох", что, когда вернулись и попали под очередной обстрел, вцепился в землю, готов был взвыть от страха. Это прошло быстро.
