— Я — Инна, — сказала она и сморгнула. Слов, оказывается, больше не было. И тогда она просто сделала то, что намеревалась: достала из кармана бутерброды, завернутые в кусок кальки. Калька промаслилась и стала прозрачной.
— С сыром, — увидел Олег.
— Съешь прямо сейчас, — велела она, — и еще конфеты, «Клубника со сливками». Ты карамельки любишь? Я подумала, что раз Вадька любит, то ты тоже. А потом я подумала, что вы разные с Вадькой, но конфеты все равно принесла на всякий случай.
— Мы и правда разные, — сказал Олег и не чинясь развернул бутерброды.
— Ты говори, что принести. У нас практика еще долго будет, я смогу еду приносить и все, что скажешь.
— Ты лучше Антоше «травы» принеси или что там ему нужно. У него ломка. Достал всех.
— Я уже. Уже принесла. И остальным кое-что. Ты, главное, скажи, что тебе нравится. И прости, что мы с Вадькой убежали.
— От вас и требовалось — убежать. Ради чего я старался? Вадька как?
— Наверное, нормально, — пожала плечами Инна, не отводя светлоголубого взгляда от лица Олега.
— Наверное? — удивился Олег. — Вы разве не?..
— Ну да, — сморгнула Инна, — с ним у нас все кончено. Совсем и навсегда. Так что тебе принести?
— Ты всех собираешься кормить на свою стипендию?
— Какая там стипендия с моими трояками! Я тут в бойлерную устроилась, тряпки кипятить, дезинфицировать. Немножко платят, на бутерброды вполне хватает, да и на «траву».
— Бросила бы ты «дурь» курить, — с набитым ртом промычал Олег.
— Да я уже бросила, Вадьке не нравилось. И пока еще снова не начала. Это я для ребят. Им так легче.
— Тебя не хватятся? — спросил Олег, дожевывая бутерброд.
— Нет. Я сказала, что мне плохо, так что не хватятся. Разве что По-трошон что-нибудь сострит, гадость какую-нибудь скажет. А тебя не хватятся?
— Через пару минут хватятся, если Антоша опять водки не добыл. А кто там острить собрался, я не понял?
— Роза Еноховна Шон-Потрошон, Потрошительница. Юмор у нее загробный, а так она — тетка отличная.
Олегу вдруг стало весело, и он улыбнулся так, как мог улыбаться только он один, вовлекая в мир своей улыбки всех вокруг. Инна перестала замечать, что дождевые струйки затекают за воротник курточки, что джинсы промокли до колен, а халат над джинсами превратился в мокрую тряпку. Она и сама улыбалась, не замечая того. Улыбалась широко и открыто, чего не позволяла себе с раннего детства, стесняясь не совсем правильного прикуса.
С этого дня Инна каждый день приносила Олегу бутерброды и яблоки и не обращала внимания на добродушные насмешки Дипа и компании, которые ясно видели, кому она отдает предпочтение. Однажды Олег, немного смущаясь, попросил ее принести чистое белье. Для этого необходимо было обратиться к Вадиму, и Инна, пересилив себя, подошла к нему в перерыве между парами:
