— Это к счастью, — закивал Петр Иванович. — И я об этом осведомлен. Я же говорю: ваш опыт нам только на пользу. Я ведь не об армии толкую. Вы и сами понимаете, что не об армии. И не стоит делать вид, что не понимаете. Армия что? Раз, два. От обеда до забора. Или как там, хе-хе. Нет, это, безусловно, необходимо, и долг каждого советского. Ну, ладно. Я о другом. Вы, Олег Михайлович, привлекли нас своей незаурядностью, твердым характером, ясным умом, да и силушкой вы не обижены, и ловкостью. Перспективное сочетание. Таким качествам грех не найти применение. Вы понимаете где?
— Да, — ответил Олег безрадостно, — да, наверное, понимаю.
И, набравшись смелости, добавил сиплым, как у спасенной полгода назад в Михайловском саду летучей мыши, голосом:
— Но я, Петр Иванович, не стану доносы писать на своих друзей.
— Олег Михайлович, Олег Михайлович, — укоризненно и по-отечески покачал пипеткой Петр Иванович, — нехорошо. Ах, нехорошо. Доносы! Доносы пишут любители на своих соседей по коммунальной квартире или психопаты, которым мерещатся американские шпионы.
Доносы. Не доносы, а донесения. Это так называется. И вам я, между прочим, ничего такого не предлагаю. Прекрасно знаю, что не будете писать. Психологический тип у вас не тот, и слог не бог весть какой. Хотя. Знаете ли, бывают обстоятельства, когда люди и сами на себя готовы по всей форме донесение составить, во имя благоденствия своих близких, например.
— Близких? — покрылся холодной испариной Олег. — Да вы.
— О, пожалуйста, — торопливо перебил Петр Иванович, — пожалуйста, не произносите слов, о которых потом пожалеете. Я вам ничего такого не сказал. Что вы взвились? Учитесь быть сдержаннее. Вот видите, я вас уже наставляю. По-дружески. Я же сказал, что речь не идет о донесениях в том смысле — в том примитивном смысле, — в каком о такого рода деятельности рассуждают обыватели. Да и вообще, не это главное. Нам понадобятся ваши отчеты, честные и обстоятельные, а не донесения.
— Я не понимаю, — замотал головой Олег, — что вы от меня хотите?
— Олег Михайлович, — вдруг весело забулькал канцелярский клей, — Олег Михайлович, так это вы хотите, не забыли? Именно вы. Вас рекомендовали, вам пошли навстречу, вы пришли выслушать предложение о работе. Что вас, собственно, не устраивает?
— Я не понимаю, — упрямо повторил Олег — Что за работа такая?
— Интересная. Государственная. Связанная с кое-какими поездками. Немного подучитесь и… вперед, как говорится. Согласны?
