Позже
Джессика говорит, что я слишком много думаю. Вот что она сказала:
— Раскрой свое сердце и впусти Бога!
Забавно: мой двоюродный брат Гейб, когда стал священником, говорил то же самое на своей первой службе. Раскройте свое сердце и впустите Бога.
Джессика утверждает, что я слишком все анализирую, потому что мой знак зодиака — Скорпион. Услышав это, я раскололась надвое. Одна часть меня хотела сказать: что ж, может быть, Водолеи слишком мало все анализируют, потому что если бы они это делали, то поняли бы — вся эта астрология на самом деле промывание мозгов! Другая часть при этом хотела выпытать у нее все, что она знает про Скорпионов.
Вот видите? Я только что сама поставила себе диагноз: противоречивые эгоманиакальные стремления.
8 марта
После занятия Индра задержалась у моего коврика поговорить о «моем прогрессе», и мне это так голову вскружило — она же в первый раз за все время ко мне подошла, — что я тут же выпалила:
— А зачем вся эта католическая фигня?
Потом меня зарядило минут на двадцать, кажется. Мне, видимо, надо было только дать возможность вставить слово. Меня несло, как, бывало, в колледже после травы.
Индра сидела рядом на моем розовом коврике и слушала. Она медленно кивала, но не потому, что была согласна. Скорее она подбадривала меня, чтобы я продолжала говорить. Вот я и рассказала ей о том, что во всех грехах виновны женщины, но эта молитва не согласуется с йогической философией, а потом добавила, что нам всем вроде понятно, что Бога вообще нет.
— Нам?
— Ну да… нам…
— Кому нам? Образованным людям? Либералам?
— Ммм… нет. Современным людям. Наверное.
— Ты росла в семье католиков?
Я рассмеялась:
— Разве не видно?
— И я, — отвечала она, — и одно время тоже думала, что религия нужна для того, чтобы насаждать людям чувство вины, захватывать власть над ними и управлять.
— Так и есть, — проговорила я, — вы абсолютно правы.
— Но смысл пребывания на этой планете — любить Бога. И смысл йоги в том, чтобы научиться любить Бога. В каждом из нас живет Бог, и когда мы просим Его о милосердии, мы на самом деле просим себя быть милосердными. Ведь всем нам не мешало бы относиться друг к другу чуть милосерднее, как считаешь?
Что мне было на это ответить — нет, что ли?
В детстве мне казалось, что я чувствую, как Бог следит за мной, наблюдает, как я себя веду, и видит, что я таскаю сестру за волосы или заставляю Барби заниматься сексом с Кеном. И Скиппер. И маленьким пони. Теперь, когда я чувствую присутствие подобного наблюдателя — а это бывает гораздо чаще, чем мне хотелось бы, — то говорю себе, что это всего лишь моя озабоченность своей персоной. Я, как Нарцисс, раздвоилась, и мое отражение теперь живет отдельной жизнью.
