Надо, однако, сохранять историческую перспективу. В январе 1919 г. мы не думали, что борьба с большевизмом так затянется. Мы, и не только мы, считали себя скромными слугами переходного времени, мы не смели брать на себя слишком много. Мы не знали тогда и недостатков нашего Правительства, они сказались позднее.
Но почему мы не дали амнистии?
Это было бы, несомненно, красивым и политически выигрышным жестом. Я был инициатором этого предложения, но я вынужден был от него отказаться, когда министр внутренних дел доложил, что главные деятели Самарского Комитета членов Учредительного Собрания ведут переговоры с большевиками.
Исход эсеров
Мы получили в это время советское радио. Текст его у меня сохранился:
«Москва, 12/1. В начале января уфимский военный комитет получил предложение от Комитета членов Учредительного Собрания открыть переговоры о прекращении враждебных действий. С разрешения Совнаркома уфимский военный комитет начал переговоры. На переговоры представителями учредиловцев явились Вольский, Свентицкий и Шмелев. Они поставили вопросы о прекращении войны, создании общероссийского правительства из всех социалистических партий и созыве нового Учредительного Собрания. В ответ им было категорически заявлено, что никаких разговоров о созыве Учредительного Собрания быть не может, никакие изменения конституции Российской Советской Республики не будут допущены. Советская власть может согласиться только на легализацию партии правых эсеров в Советской России в случае, если советские власти убедятся в полной серьезности намерения учредиловцев отдать свои силы на борьбу против Колчака и Антанты. В ответ на это заявление делегация учредиловцев предъявила текст воззвания всем сторонникам Комитета Учредительного Собрания прекратить борьбу с большевизмом и об активном выступлении против Колчака и стоящих с ним союзных империалистов. Переговоры продолжаются».
Окончились они капитуляцией учредиловцев. Как милость они приняли разрешение большевиков пресмыкаться в Советской России.
Все умеренные и государственные элементы партии социалистов-революционеров (а такие были в ней) горячо возмущались поведением Вольского и его друзей. Находившиеся за границей члены партии не хотели верить известиям о соглашении эсеров с большевиками, считая их клеветой. С искренней болью известия эти подтвердил глубоко государственный член партии, почтенный Панкратов.
При свете зарева
Революционные вспышки в стране не прекращались. В начале 1919 г. это не были восстания населения, как происходило потом. Это были исключительно заговоры партийных работников.
