— Мамочка, папочка… — чуть слышно проговорила она. — Я не могу это так оставить…
Сэм высадил их на пристани, и Дана, оставив девочек в машине, снова поднялась на палубу. Мэтт и Терри были в рубке.
— Сэм, я хотела поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, — сказала Дана.
— Не за что, — ответил он. — Я делал то, что хотел.
— Когда ты нырнул, мы с девочками стояли на палубе и не сводили с моря глаз. Ты был ниточкой, связывавшей нас с Лили и Майком. Мы этого никогда не забудем.
— Ты ведь с самого начала знала, как все будет, да?
— Знала.
— И Куинн со временем поймет. У нее сейчас голова идет кругом. Я ее понимаю. Со мной когда-то было то же самое, — сказал Сэм.
— Спасибо тебе.
На палубу вышла Терри и многозначительно взглянула на часы. Стройная и изящная, настоящая калифорнийская красотка. Сэм поймал взгляд Даны и взял ее за руку.
— Она для меня не существует.
— Она подходит тебе по возрасту, — хрипло сказала Дана. — Очень милая девушка.
— Она мой помощник, и больше ничего, — сказал Сэм. — Я не нырял за яхтой ее сестры. И не о детях ее сестры я хочу заботиться. И люблю не ее…
— Любишь? — с замиранием сердца переспросила Дана.
— Не она в моих мыслях и в моем сердце.
— Не надо, Сэм! — испуганно воскликнула Дана.
— Забудь о нем. Не важно, кто он, не важно, как он с тобой поступил. Я не такой, Дана!
— Знаю, — шепнула она.
Он поцеловал ей руку, и у Даны закружилась голова, по телу пробежала легкая дрожь. Его горящие глаза говорили о том, что все ее страхи напрасны, а правда проста и ясна.
И глядя в его золотисто-зеленые глаза, Дана поверила, что любовь возможна — если она только решится на нее. Она вспомнила о завтрашней встрече в Нью-Йорке. Тогда-то все и встанет на свои места.
Он словно прочитал ее мысли.
— У фонтана, да?
— Линкольн-центр, четверг.
— Буду ждать тебя в семь.
Золотой ключик, который она нашла в офисе Майка, Дана надела на шелковый шнурок и повесила себе на шею. Сэм наклонился поцеловать Дану, и пальцы его коснулись шнурка. Губы у него были теплые и чуточку соленые. И ей так не хотелось с ним расставаться.
— Это ключ Лили? — спросил он.
— Да, — ответила она, коснувшись ключика рукой. — Но теперь это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения. Зачем мы только его нашли? Зачем открыли ту жестяную коробку?
