Марте исполнилось семьдесят восемь, и, глядя в зеркало, она не узнавала себя. Морщины, оплывшее лицо, глаза запали — словно она пережила тяжкое несчастье.
Да так оно и было. Даже теперь, год спустя, она не могла думать об этом. О том, что Лили больше нет.
Лили, ее обожаемой Лили больше нет! Урна с прахом ее и Майка стоит на каминной полке. Квадратный латунный сосуд, скромный, безо всяких украшений. Давно пора было решить, что делать с прахом — захоронить его или развеять по ветру, но Куинн даже слышать об этом не желала.
А теперь Дана хочет ее отсюда забрать.
Что она будет делать с двумя маленькими девочками? Покажет им Францию, свозит в Париж и в Рим. О таком можно только мечтать. Но разве Дана не знает, что самые чудесные мечты порой уступают действительности. Коннектикут ничем не хуже Европы.
И внучкам бабушка нужна ничуть не меньше, чем они ей.
— А Франция — она какая? — спросила Элли, собирая на берегу ракушки.
— Как чудесная картина, — ответила Дана. — Куда ни взглянешь — везде красота.
— Но здесь ведь тоже красиво!
— Конечно. А разве тебя не тянет посмотреть что-то новое?
— Тянет. А вот Куинн — нет.
— Не волнуйся, — ласково сказала Дана. — Мы о ней позаботимся.
— Я так хочу, чтобы у нее все было хорошо, — сказала Элли. — Чтобы она наконец успокоилась.
— А где она сейчас?
— Наверное, на Литл-Бич. Она всегда туда ходит.
Дана кивнула. Она сама, когда хотелось спрятаться подальше от друзей и родных, ходила именно туда. И Дана решила довериться своей интуиции. Отправив Элли в дом, она пошла на поиски Куинн.
Куинн услышала ее шаги. Она сидела за валуном и писала в дневник, а когда послышался хруст веток и шорох листвы, сразу догадалась, что это тетя Дана.
Между ними всегда, с самого рождения Куинн, существовала магическая связь. Тетя Дана баловала ее, как могла. Привозила ей фантастические подарки: французские платья, белые кожаные сапожки, игрушки, каких не было ни у кого. И как только Дана переступала порог дома, первой в ее объятия мчалась Куинн.
— Куинн! — крикнула тетя. — Я знаю, что ты здесь.
Куинн вжалась в камень — ей хотелось слиться с песком, раствориться в тени. И, сунув дневник под мышку, она бросилась копать под валуном ямку.
— Куинн…
Куинн, выйдя из-за камня, столкнулась лицом к лицу с тетей Даной.
— Я так и думала, что ты здесь, — сказала тетя невозмутимо. — Я тоже часто сюда ходила.
— Сюда все ходят, — холодно сказала Куинн.
— Сейчас здесь больше ни души. Только мы.
