— Звучит интригующе, дорогая. С какими интересными людьми, оказывается, якшается мой сын! Где вы познакомились?
— У Тома, — холодно ответил за жену Тристан. — На летнем балу.
— Какая прелесть! — Восклицание Аллегры прозвучало почти искренне, разве что чересчур восторженно. — Должно быть, вы полюбили друг друга с первого взгляда.
— Я не припомню любви с первого взгляда. — Слегка нахмурившись, Тристан заправил прядь волос Лили ей за ухо. — Думаю, любовь пришла, когда мы проснулись вместе на следующее утро.
Истерически звонкий смех Аллегры донесся до Лили словно издалека. Дрожь желания пробежала по ее телу, которое еще не остыло от экстатических переживаний сегодняшнего дня. Но она не могла не заметить, что Хуана Карлоса буквально распирает от злости и злость эта ищет выхода. Коротко кивнув дамам, он повернулся к Тристану:
— Два слова наедине, если позволишь.
Тристан колебался, будто собираясь возразить отцу. Аллегра поспешно шагнула вперед и взяла Лили под руку:
— Скучные мужчины, идите и говорите о делах! А я покажу Лили дом. Мы должны познакомиться как следует.
— Осмелюсь предположить, что она беременна.
В мужественной обстановке отделанного деревом кабинета Хуана Карлоса не было места женским глупостям наподобие изящных бокалов и легких алкогольных напитков. Он плеснул янтарную жидкость из тяжелого квадратного графина в два стакана и протянул один сыну, который проигнорировал жест:
— И что же навело тебя на это предположение?
— Я не могу придумать другой причины, по которой ты женился на ней. Таких женщин берут в любовницы, а не в жены.
«Не поддавайся на провокации, не реагируй. Не показывай ему, что он зацепил тебя, и тебе больно». Тристан не мог сосчитать, сколько раз повторял про себя эту мантру, разговаривая с отцом. Он даже не заметил момента, когда необходимость прятать эмоции перестала требовать волевого усилия и превратилась в привычку.
— Каких таких женщин, отец? — Прислонившись к углу стола, Тристан вопросительно заломил бровь.
— Безродных, не получивших должного воспитания. — Хуан Карлос сделал глоток и скорчил гримасу, которая, как без труда догадался его сын, не имела отношения к качеству превосходного коньяка. — Модель, Тристан! Какая невероятная пошлость! — Старший Ромеро задумчиво покрутил стакан и продолжил все тем же светским тоном: — Полагаю, ты сделал это нарочно, чтобы пошатнуть мой престиж?
— Как ты пошатнул мой сегодня утром? — спросил Тристан с тихим раздражением. — Сколько ты заплатил членам совета, чтобы они поддержали тебя, а не меня? Они проголосовали за увеличение процентной ставки по африканским кредитам, зная, что правительствам стран‑должников придется урезать расходы на медицину и образование.
